| arts. |
Jacques Louis David 1748, Париж — 1825, Брюссель. Французский живописец. Выразив художественные идеалы французского общества накануне, во время и после Революции 1789, выступил не только как один из крупнейших мастеров просветительского классицизма, а затем ампира, но и как один из великих основоположников нового искусства XIX в. в целом — искусства, ставящего своей сверхзадачей более активное вторжение в жизнь, более сложное и драматическое взаимодействие с социальной действительностью своего времени. Выходец из семьи состоятельного парижского коммерсанта, Давид в 1766—1774 учился в Академии художеств у Вьена, соединившего в своем творчестве волю к "большому стилю" классицизма с галантной интимностью рококо. В ранних работах молодого Давида чувствуется и значительное влияние рокайльной манеры Буше, прихотливо-неустойчивой, динамичной ритмики его чувственных образов Бой Марса и Минервы, 1771, Париж, Лувр. После пребывания в Риме 1775—1780, где он изучал памятники античности, но в первую очередь — живопись мастеров итальянского Возрождения и барокко Рафаэля, художников болонской школы, он выступил с историческими картинами Велизарий, просящий подаяние 1781, Лилль, Музей изящных искусств и Андромаха, оплакивающая Гектора 1783, Париж, Лувр. Их четкая, риторически выразительная пластика служит задачам нравственного поучения, вдохновленного античностью, но обращенного к гражданским чувствам современников; история победоносного римского полководца Велизария, впавшего в немилость и нищету, и героя Троянской войны Гектора, погибшего в бою в расцвете сил и оплакиваемого супругой, — примеры фатальной превратности исторических судеб, таящих в себе неотвратимую угрозу трагического финала. С тех пор все творчество Давида в исторической ретроспекции тесно связывается с хронологией Великой французской революции, ее духовными предвестиями, ее осуществлением и кризисом; художник становится летописцем эпохального этапа французской и мировой истории — летописцем и прямым, и гораздо чаще иносказательно-символическим. Одна из самых знаменитых его картин — Клятва Горациев 1784, Париж, Лувр, написанная на тему трагедии П. Корнеля и посвященная трем молодым римлянам, готовым пожертвовать собой во исполнение гражданского долга, воспринимается как революционный призыв; политические настроения и чаяния, воплощенные в античном антураже, производят чрезвычайно сильное впечатление на современников. Его авторитет закрепляется картинами Смерть Сократа 1787, Нью-Йорк, музей Метрополитен и Ликторы приносят Бруту тела его сыновей 1789, Париж, Лувр — и здесь в образах главенствует тема жертвы как залога бессмертия, залога победы в схватке с беспощадной судьбой. Грациозно-женственное начало, которое Давид любит противопоставлять брутально-мужскому женско-мужские оппозиции в полотнах Клятва Горациев и Брут, всецело преобладает в жеманно-эротичном полотне Парис и Елена 1788, Париж, Лувр. В тот же период утверждается и выдающийся талант Давида-портретиста. Его портреты, как репрезентативно-парадные, в полный рост, так и камерные по композиции и масштабам парные картины Чета Пикуль, 1784, Париж, Лувр; Химик А. Лавуазье с супругой, 1788, Нью-Йорк, музей Метрополитен, соединяют в себе рокайльное и классицистическое начала: проникнутые чутким вниманием к внутренней жизни души, они неизменно утверждают Человеческое с большой буквы, при этом избегая чрезмерной идеализации. С 1789 Давид активно включается и в политическую деятельность. Он руководит устройством массовых празднеств нового типа, пропагандирующих идеи Свободы, Равенства и Братства, разрабатывает новые формы костюма, выступает с инициативами реформы Лувра превращенного в годы Революции из королевской коллекции в национальный музей и демократизации Академии художеств. В 1792 его избирают депутатом Конвента. В 1791 Давид приступает к работе над огромным полотном Клятва в зале для игры в мяч, где предполагает увековечить историческое собрание Генеральных штатов 20 июня, поколебавшее основы старого режима и открывшее путь к окончательному свержению монархии. Образ недавнего политического события впервые в искусстве обретает подобную масштабность, показывая огромную толпу депутатов, охваченную единым порывом патриотической вольности. Картина, однако, осталась незаконченной, о замысле ее можно судить по рисунку пером Париж, Лувр и крупному недописанному фрагменту Версаль, Нац. музей. Увековечивая память одного из главных героев Революции, убитого Ш. Корде, Давид пишет свою знаменитую картину Смерть Марата 1793, Брюссель, Королевский музей изящных искусств; полотно с бездыханным телом Марата в ванне поражает своей суровой простотой, напоминая надгробный памятник, высеченный из камня. Лаконичная пластика образа не заслоняет, однако, дар Давида-колориста, достигающий здесь своего расцвета и проявляющийся, в частности, в зыбкой, тревожной вибрации темного фона. В 1794, после Термидорианского переворота, мастер был арестован и несколько месяцев провел в тюрьме, однако в период Директории и империи Наполеона I вновь занял ведущее положение в художественной жизни Франции. Он становится одним из главных создателей стиля ампир нового этапа классицизма, отражающего не столько гуманистический пафос Просвещения, сколько величие и мощь имперской государственности, пишет получившие широчайшую известность живописные символы эпохи. Это и проникнутый героико-романтическим порывом Бонапарт на Сен-Бернарском перевале 1800, Версаль, Нац. музей, и гигантский холст Коронование императора Наполеона I и императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года 1805—1807, Париж, Лувр, торжественное многофигурное действо, сияющее праздничным, золотистым колоритом, и ряд других произведений. Замечательные портреты современников, наполняющие Коронование Le Sacre, как принято сокращенно называть картину, еще раз напоминают об этом аспекте дарования Давида. За годы революции и империи он пишет Автопортрет с палитрой 1794, парные изображения супругов Серизиа 1795, Портрет госпожи Ж. А. Рекамье 1800, все — Париж, Лувр и ряд других портретов. Непосредственность, теплая задушевность порой сменяется атмосферой холодной элегантности, достигающей апогея в образе госпожи Рекамье. После реставрации Бурбонов Давид, голосовавший в Конвенте за казнь Людовика XVI, вынужден был в 1816 эмигрировать в Брюссель. Здесь он создает ряд островыразительных портретов Э. Ж. Сийес, 1817, Кембридж, Массачусетс, Музей Фогг, а также мифологические полотна, отвлеченно-идеализированные и гривуазно-чувственные одновременно Марс, обезоруживаемый Венерой и Грациями, 1824, Брюссель, Королевский музей изящных искусств. Давид оставил большое количество рисунков; некоторые из них отмечены острым, беспощадным документализмом Королева Мария Антуанетта по дороге на эшафот, 1793, Париж, Лувр. Влияние искусства Давида было огромно, тем более что он проявил себя и как высокоодаренный педагог из его мастерской вышли Гро, Жерар, Энгр. "Под знаком Давида" французское искусство так или иначе развивалось вплоть до импрессионизма. Лит.: Замятина А. Давид. М., 1936; Эмбер А. Луи Давид. М., 1965; Шнаппер А. Давид. Свидетель своей эпохи. Пер. с франц. Т. А. Савитской. М., 1984; Федотова Е. Д. Давид. М., 2002; Jacques-Louis David. 1748—1825: Catalogue. Paris, 1989; Johnson D. J.-L. David. Art in metamorphosis. Princeton, 1993. М. Тарасов Европейское искусство: Живопись. Скульптура. Графика: Энциклопедия. — М.: Белый город Редактор Л. П. Анурова 2006 |
