Sign in | English | Terms of Use
DictionaryForumContacts

Reading room | C.S. Forester | Payment Deferred | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
Chapter IV
Глава 4
At the Bank, as was only to be expected, they had noticed a slight change in Mr Marble's manner of late.
На службе, как и можно было ожидать, почти никто не заметил каких-то существенных изменений в поведении мистера Мабла.
He always looked worried, and clearly often he had been drinking.
Он и прежде всегда выглядел удрученным и много пил.
The head of the department to whom Mr Marble acted as second-in-command noticed it frequently, but he took no drastic action.
Мистер Хендерсон, начальник отдела, часто видел своего заместителя под хмельком, но никаких решительных шагов в этом плане не предпринимал.
For one thing, he was glad to have an inefficient second, as that enabled him to keep the work more closely under his own hand, thereby making his retention of his job more probable, and for another he had a queer sort of liking for 'poor old Marble', with his worried expression, and his worried eyes, and his worried moustache.
Он, в общем-то, был даже рад, что у его заместителя есть такая слабость, — значит, он может увереннее держать в своих руках нити власти, не боясь, что Мабл его подсидит. С другой стороны, он, как ни странно, даже симпатизировал «бедному старому Маблу», с его озабоченным лицом, озабоченными глазами, озабоченными усами.
In fact, Mr Henderson was heartily glad that Marble had apparently struggled out of the financial difficulties which had for many months before made him come to Henderson borrowing a fortnight before pay-day.
Мистер Хендерсон искренне радовался, что Мабл, судя по всему, выбрался из своих денежных затруднений, которые несколько месяцев назад заставили его обратиться даже к шефу с просьбой одолжить ему денег, и это за две недели до выплаты жалованья.
What Henderson did not realize was that for all Marble's looseness of fibre, and seeming incompetence to grapple with anything worth while, somewhere in Marble there was a keen mind—razor keen still, despite too much whisky of late—and a fount of potential fierce energy which might contrive wonderful things if only something were to rouse him sufficiently.
Одного Хендерсон не сумел разглядеть в своём помощнике: хотя характер у того был нерешительным и, видимо, непригодным для каких-то важных дел, однако в нем, где-то в самой глубине, прятался проницательный, даже — несмотря на все растущее пристрастие к виски — острый ум плюс невероятная энергия, способная, если ее разбудить, на великие свершения.
Mr Henderson, of course, knew nothing of a piece of work that Marble had performed marvellously efficiently some months ago.
Мистер Хендерсон, разумеется, ничего не знал о той небольшой операции, которую Мабл столь успешно осуществил несколько месяцев назад.
So far Mr Marble had found no opportunity of making the money that he hankered after so pathetically.
Мистер Мабл все ещё не придумал способа добыть сумму, к которой так вожделенно стремился.
Yet money was in the air all the time that he was working, more so even than is usually the case in a bank department.
А ведь там, где он служил, сам воздух был пропитан деньгами, причём, пожалуй, даже в большей мере, чем в других учреждениях подобного рода.
For the department of the County National Bank, of which Mr Henderson was executive chief, with Mr Marble as his chief assistant, dealt solely with foreign exchange, buying and selling money all day, dollars for cotton spinners, francs for /costumiers/, pesetas for wine merchants, and dollars, francs, pesetas, and, above all, marks, for speculators of every trade or none.
Отдел Кантри Нэшнл Банка, где мистер Хендерсон был начальником, а мистер Мабл — его заместителем, занимался исключительно операциями с иностранной валютой; тут ежедневно шла интенсивная купля-продажа: долларов — хлопкопрядильщикам, франков — производителям готовой одежды, песет — виноторговцам, долларов, франков, песет и особенно марок — всякого рода валютным спекулянтам.
Gambling in foreign exchange was becoming a national habit by which the National County Bank profited largely.
Азартная игра с иностранной валютой превращалась в национальный вид спорта, и Кантри Нэшнл Банк неплохо на этом зарабатывал.
Here, if anywhere, would Mr Marble win the money for which he thirsted.
Где-где, а уж здесь-то мистер Мабл мог добыть деньги, о которых мечтал.
But Mr Marble knew too much about foreign exchange operations, and he was afraid.
Однако он слишком много знал о махинациях, связанных с обменом валюты, и потому боялся.
There had been times when he had made a pound or two by well-timed buying and selling, but not many.
Прежде у него бывали случаи, когда, вовремя купив или продав немного валюты, он зарабатывал фунт-другой, но не более.
He had the example before him of those who had bought marks at prices seemingly lower than they could ever be again, only to see them change from the absurd thousands to the still more absurd hundred thousands which meant the loss of nine-tenths of their investment.
Перед его мысленным взором всегда стояли примеры дельцов, которые покупали марку по невиданно низкой цене и потом обменивали фантастические тысячи на ещё более фантастические сотни тысяч, — но в конечном счёте девяносто процентов вложенных средств пропадали бесследно.
The wise man who speculated in foreign exchange would do well to sell, not buy, in most cases.
Умный спекулянт получает верную прибыль чаще всего не на покупке, а на продаже.
And one could not sell without first buying unless one could arrange a 'forward operation' with a bank.
Продать можно, как известно, в том случае, если ты предварительно что-то купишь; исключение из правил — форвардная операция.
One can only profit by a falling market if one sells what one has not got.
Колебания курса принесут ощутимый барыш, если ты продашь то, чем не владеешь.
And no bank would allow anyone to arrange a forward operation unless he could show some sort of reason for wanting to do so.
Но ни один банк не заключит с тобой форвардную сделку, если у тебя нет на это весомой причины.
Not much reason, of course, but a good deal more than a mere bank clerk with sixty pounds only in his account could possibly show.
Слишком уж основательную причину, конечно, искать нет необходимости; однако она должна быть чуть более убедительной, чем безденежье, которым страдает какой-нибудь незаметный банковский служащий, у которого за душой жалкие шестьдесят фунтов.
There was another advantage about the forward operation, too. It was only necessary in this case to put up a margin of ten per cent of one's investment.
Форвардная операция обладает ещё одним преимуществом: ты не обязан вносить на счёт более десяти процентов номинальной суммы.
In that case an increase of five per cent in the value of the sum controlled meant an actual profit on the sum invested of fifty per cent—if one were lucky enough to have bought; if one had sold instead it meant a loss of fifty per cent.
И тогда даже пять процентов, на которые вырастет курс данной валюты, будут означать, что номинал вырос в пятьдесят раз, — разумеется, если ты был так удачлив и вовремя приобрёл валюту; если же продал, потеря будет равна пятидесяти процентам.
If a man were to buy on a ten per cent margin, and the money bought were to double in value, he would multiply the money invested not by two, but by twenty.
Предположим, ты решил покупать с десятипроцентным индексом прибыли и стоимость твоего вклада удвоилась. Тогда вложенный капитал возрастёт не в два раза, а в двадцать...
Mr Marble thought of the sixty pounds he had to invest, and his mouth watered.
Мистер Мабл вспомнил про свои шестьдесят фунтов, и у него потекли слюнки.
But week followed dreary week and nothing could be done.
Неделя шла за неделей, а шанс все не представлялся.
The foreign exchange market seemed to have gone mad.
Валютный рынок словно сошёл с ума.
The mark had fallen away to millions, as the Austrian crown had done two years before.
Немецкая марка рухнула в пропасть — ее отношение к доллару выражалось в миллионных цифрах; два года назад то же самое творилось с австралийским шиллингом.
The lira seemed to be going the same way.
Туда же катилась итальянская лира.
Sterling exchange on New York alone was struggling back to its pre-war position.
Фунт стерлингов лишь в Нью-Йорке с трудом вскарабкался на довоенный уровень.
Even the franc was dropping steadily.
Постоянно падал и франк.
Before the war it was little more than 25; now it was over a hundred, and it was being hammered slowly lower and lower.
Перед войной он был — к доллару — едва выше двадцати пяти; сейчас индекс перевалил за сотню, и процесс этот продолжался неторопливо, но верно...
Mr Marble watched the market and hesitated.
Мистер Мабл присматривался к конъюнктуре и размышлял.
If the franc and the lira were to drop with a crash as the mark had done, and a wise man had sold in advance, he could look for a profit to be reckoned in terms of thousands per cent.
Если франк и лира упадут столь же стремительно, как это было с маркой, и если умный делец купит их авансом на форвардный залоговый счёт, то он может рассчитывать на прибыль, выражаемую тысячью процентов.
And the brokers with whom Mr Marble in the course of his daily duties conversed over the telephone all seemed to think it likely.
Подобным образом, видимо, рассуждали и брокеры, с которыми Мабл в течение дня многократно беседовал по телефону.
In the foreign exchange department of the National County Bank (Head Office) all the clerks were convinced of the same thing.
Того же мнения были поголовно все служащие в валютном отделе Кантри Нэшнл Банка.
Some of them had already made minute sums of money by cautious speculation, helped by their friends the clerks in the brokers' offices.
Кое-кто из них, пускаясь в осторожные спекуляции, ухитрялся урвать неплохие деньги; в этом им помогали друзья, работающие на бирже.
They had sold tiny sums in advance, got out hurriedly immediately afterwards, and then cursed their faint-heartedness as the franc still went on dropping.
Продавая авансом ничтожные суммы, они тут же спешили сломя голову дать отбой, а потом проклинали свою трусость, видя, что франк падает дальше.
Mr Marble saw all this, and was tempted.
Наблюдая все это, мистер Мабл тоже впал в искушение.
Twice he nearly ventured but each time that keen judgement of his which was always somewhere in the background ready to be called upon held him back.
Дважды он почти готов был сделать решительный шаг — но каждый раз его удерживало то чутье, которое, действуя исподволь, было всегда на страже.
There was something doubtful somewhere.
Где-нибудь, что-нибудь всегда вызывало сомнения.
And then one morning it happened.
Но однажды утром шаг этот был сделан.
Chance flung a fortune within Mr Marble's reach, and only asked from him in return the effort to grasp it.
Успех представлялся столь очевидным, что нужно было лишь протянуть руку.
It was ten o'clock in the morning. Mr Marble was at his desk farthest from the entrance to the room, and close beside the partitioned cubbyhole that housed the superior majesty of Henderson, chief of the department.
В десять часов мистер Мабл сидел за своим столом в глубине комнаты, возле перегородки, за которой находился чертог его величества, мистера Хендерсона.
In front of Mr Marble lay the opened letters sent across by the correspondence department, and he was casually glancing through them to see that there was nothing that the department could not cope with without troubling Mr Henderson, or even higher authority still.
Перед Маблом лежали вскрытые письма, переданные экспедицией, и он рассеянно просматривал их, проверяя, нет ли среди них таких, из-за которых придётся побеспокоить мистера Хендерсона или, не дай Бог, кого-нибудь ещё выше.
They were all just ordinary routine letters; notifications mainly, from the various continental branches, of credits given and of drafts honoured.
Письма, однако, были неинтересные — какие-то извещения о выдаче кредитов и о выпуске векселей.
Nothing of any import; the staff of the department could handle them nearly all.
Они требовали лишь рутинного учёта.
Four of them he picked out that he would have to answer; two must go in to Henderson.
Ничего экстраординарного в них не содержалось, все можно было передать рядовым клеркам, лишь два следовало показать мистеру Хендерсону...
The last letter was the most ordinary of them all.
Последнее письмо было, пожалуй, самым заурядным из всех.
It was the bi-weekly letter from the Paris branch confirming the actions reported already by cable and telephone.
Оно представляло собой обычный двухнедельный отчет, поступивший из парижского филиала, и подтверждало сведения о сделках, заявленных уже в телеграммах и по телефону.
Mr Marble looked through it.
Мистер Мабл пробежал письмо.
Still there was nothing of any interest.
Нет, ничего интересного.
For a wonder the Paris staff had made no mistake in decoding cables.
Парижские сотрудники, как ни дико это звучало, не допустили ни единой ошибки в декодировании телеграмм.
Everything had been done as ordered, and no hasty cable would have to be sent countermanding some ridiculous blunder.
Они выполнили все, что им было велено, и так, как было велено.
No forgeries, no failures.
Ни небрежности, ни бестолковщины...
Yet Mr Marble read the letter to the end, because the man who had written it was known to him personally; it was Collins, who had worked under him in that very department for a couple of years before being sent out to Paris.
И все же Мабл дочитал письмо до конца: тот, кто его составлял, был ему лично знаком. Коллинз несколько лет назад, до того как его перевели в Париж, работал здесь, в подчинении у мистера Мабла.
He was a voluble fellow—'chatty', Mr Marble described him to himself—and his volubility was noticeable even in this official correspondence, for at the end of the letter he had inserted a paragraph that was quite unnecessary by all rules of routine.
Это был очень разговорчивый человек — Мабл в своё время называл его болтуном, — и разговорчивость его отражалась даже в официальной переписке: в конце письма был абзац, который по всем официальным канонам должен был выглядеть здесь лишним.
It was quite brief for Collins, and merely said that more steadiness might be noticed in the French franc in future, as it was rumoured that the Government were taking the matter in hand, and might even resort to 'pegging' on the London exchange.
Для Коллинза, впрочем, абзац был довольно коротким. Он содержал следующее: в будущем французский франк станет, вероятно, стабильнее, так как правительство Франции намерено взять заботу о нем в свои руки, а это, возможно, принесёт свои результаты и на лондонской бирже...
Mr Marble laid the letter down and gazed through the dusty window at the uninviting view of other dusty windows across the ventilation shaft. There might be something in it.
Мистер Мабл отодвинул письмо и устремил задумчивый взгляд на пыльное окно, за которым, по ту сторону вентиляционной шахты, виднелись такие же пыльные окна.
The franc was a point higher this morning than at the close of yesterday.
Сегодня утром франк котировался на пункт выше, чем вчера, на момент закрытия биржи.
So much the trained foreign clerk's brain told him—Mr Marble could at two minutes' notice give the rate of exchange on anywhere at any time within the last two years—but Mr Marble was capable, strange though it may seem, of doing more than that if sufficiently stimulated.
Его тренированный мозг сразу это отметил (мистер Мабл, поразмыслив минуту-другую, мог назвать курс обмена в любом месте и в любой день за минувшие два года). Но как ни странно, мистер Мабл способен был и на большее — если для этого имелся соответствующий стимул.
If the Republic took a hand in restoring its foreign credit, it would do more than merely keep it steady.
Если Французская Республика возьмёт выплату иностранных долгов в свои руки, это будет означать не только простую устойчивость франка...
Mr Marble suddenly recollected a nebulous idea he had framed some time ago as to the best means that would bring this about.
Мистеру Маблу вдруг пришла в голову давно занимающая его идея относительно того, как можно было бы использовать ситуацию самым выгодным для себя образом...
He turned this idea over in his mind.
Он прикинул несколько вариантов.
If they were to do /that/, the franc would recover like a skyrocket.
Если французы действительно готовятся это сделать, франк стремительно пойдёт в гору.
It would easily go to sixty; it might even reach fifty, or perhaps even forty.
Он легко может достигнуть шестидесяти пунктов по отношению к доллару... а то и пятидесяти; не исключено, что даже и сорока.
It would never be better than forty, decided Mr Marble, weighing the chances with an acuteness of perception that would have astonished him had he only thought about it.
Более сорока — нереально, решил мистер Мабл, оценивая шансы с такой проницательностью, какая его самого удивила бы, если бы он думал об этом...
Most likely it would be about sixty.
Вероятнее всего, франк останется на шестидесяти пунктах.

 

'What's Paris now, Netley?'
—Какие новости в Париже, Нетли? —
he asked a passing subordinate.
спросил он сослуживца, как раз проходившего мимо.

 

'One-nineteen, one-seventeen,' replied Netley over his shoulder as he hurried on hoping that Mr Marble would notice that he deliberately did not say 'sir'.
—Сто девятнадцать, сто семнадцать, — бросил Нетли через плечо, надеясь, что мистер Мабл заметит: он не употребил слово «сэр».
Two points rise again, thought Mr Marble.
«Ещё два пункта», — подумал Мабл.
There might be some truth in the wild theories that had been flashing through his brain.
Не исключено, что дикий план, родившийся у него в голове, не такой уж и сумасшедший...
On the other hand, it might be only one of the periodic and temporary recoveries that were usual.
Конечно, вполне может быть, что это всего лишь обычное, временное повышение: сегодня чуть лучше, завтра чуть хуже...
The price might sag at any minute again.
Тогда котировка в любой момент упадёт снова.
If Mr Marble were to buy, he might find that he had bought at the beginning of a fall instead of the beginning of a rise.
Только начни покупать — и тут выяснится, что это начало падения, а не подъёма.
And if he were to buy on a margin—Mr Marble had already in his mind a scheme to enable him to do so—then the inevitable ten point fall would deprive him of ninety per cent of his capital.
А если заключить форвардную сделку (в голове мистера Мабла был уже готов план, как это осуществить), то неизбежное падение на десять пунктов съест девяносто процентов его и без того тощего капитала.
But then—Mr Marble's silly heart was already bumping heavily against his ribs—the sort of rise he thought possible would bring him in nearly a hundred times the amount invested.
Но если — тут сердце мистера Мабла забилось с утроенной силой, — если произойдёт подъём на те же самые десять пунктов, а это выглядит очень даже реальным, то вложенная сумма вырастет в сотню раз...
Mr Marble managed to keep his brain deadly clear despite the thumping of his heart, just as he had done that memorable evening some months ago.
Мистер Мабл, несмотря на сердцебиение, постарался заставить мозг работать предельно ясно и точно... как в тот памятный вечер, несколько месяцев тому назад.
It was a chance.
Это — реальный шанс...
Mr Marble's brain sorted out all the tiny indications it had collected and stored up unbidden for weeks past.
В голове его пронеслись друг за другом все скопившиеся за последнее время крохотные сигналы и знаки. «
It was more than a chance.
«Нет, это больше, чем шанс...
It was a certainty, decided that clear brain.
Это — верный выигрыш», — сделал он вывод.
Yet Mr Marble felt the flush of blood in his cheeks, and his heart beat unbearably as he rose from his seat and walked out of the office on what was to be one of the momentous occasions of his life.
Мистер Мабл почувствовал, как кровь приливает к лицу, а сердцебиение становится невыносимым; он вскочил и торопливо двинулся к выходу. Может быть, это самый важный момент в его жизни!..
Even his gait was a little unsteady so great was the strain upon him, and the younger clerks whom he had to pass on the way to the door nudged each other merrily as he went by.
Сознание значительности минуты настолько переполняло его, что даже походка у него стала неуверенной, и молодые клерки у него за спиной толкали друг друга и ухмылялись.

 

'Old Marble going out for his usual,' they said. '
—Старик пошёл принимать, — тихо говорили они. —
'Bit early even for him.
Что-то рановато нынче.
Must have been properly soused last night.'
Вчера, видно, сильно перебрал...
There was a public-house round the corner, and it was there that Mr Marble stayed his steps, just as, be it admitted, he had often done before.
За углом находился пивной бар; сюда, на обычное место, и несли Мабла ноги.
The girl at the bar knew him, and the double Scotch was ready for him before even he was within reach of it.
Барменша встретила его как старого знакомого: когда он подошёл, двойное виски уже поджидало его.
But Mr Marble did not, as was usual, drain it off and demand another.
Однако на сей раз мистер Мабл не выпил его залпом и не заказал тут же ещё, как делал обычно.
Instead, he withdrew, glass in hand, to a bench behind a table, and sat waiting, waiting inexorably, while his heart beat in his finger tips so that his hands shook.
Он взял стакан, сел за столик и стал ждать. Ждал долго, сосредоточенно, пока биение сердца не захватило все тело, до кончиков пальцев.
It was only just opening time, and there was a steady stream of entrants, stockbrokers and clerks, street-betting agents, all the curious mixture that is to be found in a public-house fifty yards from Threadneedle Street on a weekday morning.
Бар только что открылся, в него валом валили биржевики, служащие банка, уличные букмекеры — та странная публика, что наполняет в будни, уже в утренние часы, пивные и бары в окрестностях Треднидл-стрит.
Once or twice men he knew entered, and nodded, but Mr Marble was not cordial. His return nod carried with it no invitation to share his bench and sit at his table with him.
Среди посетителей мелькнуло несколько знакомых; они кивали ему, но Мабл не собирался тратить время на болтовню, и в его ответном кивке не было ни намёка на приглашение присесть к его столику.
Most probably none of them would have accepted such an invitation anyway, unless it were unavoidable.
Впрочем, подобное приглашение, скорее всего, и не было бы принято...
Mr Marble continued to stare at the swing doors.
Мистер Мабл не отрывал глаз от входа.
And then Mr Marble's heart gave a convulsive throb.
И вдруг его сердце затрепетало.
He suddenly felt sick with fear, fear of the future.
Страх — страх перед будущим — он тут же почувствовал тошноту.
At last his scheme was presented to him in the concrete, instead of the comfortably abstract.
План его наконец утратил приятную отвлечённость и предстал перед ним во всей своей грозной конкретности.
For a wild moment he thought of flight, of abandoning the whole business.
В течение нескольких секунд Мабл был опасно близок к тому, чтобы сдаться, плюнуть на все и отказаться от риска.
He could, he knew.
Ведь дело, в общем, не требовало решительного и бесповоротного выбора.
He might struggle along for years without the aid that improbable success in this venture would bring him.
Он мог вполне протянуть ещё несколько лет в том же шатко-устойчивом равновесии, не кидаясь вниз головой во мрак неизвестного...
But Mr Marble thrust the temptation on one side, and proceeded with the business with bitter determination.
Однако он нашёл в себе силы перебороть слабость и отбросить соблазн. Стиснув зубы, он перешёл Рубикон.
He beckoned to Saunders, the man whose entrance had caused this last internal commotion.
Мистер Мабл поднял руку и поманил к себе Сондерса — того человека, который и вверг его было в панику.
Saunders had his drink in his hand; he had greeted those men at the bar whom he knew, and was glancing round the room to make sure that he had missed no one.
Сондерс, держа в руке стакан с виски, поздоровался со знакомыми, толпящимися у стойки, и огляделся: не пропустил ли кого?
He was a plump man of middle height, rosy and prosperous looking.
Это был полноватый, респектабельного вида человек, выше среднего роста, с розовым добродушным лицом.
He knew Marble slightly; that is to say, he had talked to him a dozen times in that public-house.
С Маблом его связывало лишь шапочное знакомство, иногда они перекидывались парой слов в этом же самом баре.
He was acquainted with the fact that Marble worked for the National County Bank, which he himself employed, and that was all.
Сондерс знал, что Мабл служит в Кантри Нэшнл Банке, с которым он и сам имел дела, вот и все.
Naturally he was a little puzzled at Marble's beckoning to him, but Saunders took care to be friendly to everyone who spoke to him, seeing that his livelihood depended on the goodwill of the public.
Конечно, он был слегка удивлен, заметив жест Мабла. Но Сондерс старался поддерживать хорошие отношения со всеми: он знал, что его благополучие зависит от расположения окружающих.
Saunders was a bookmaker, in a tiny office five stories up near Old Broad Street, conducting his business almost entirely by telephone and by the men who waited about at lunchtime near the corners of the streets.
Сондерс был букмекером, держал бюро на шестом этаже дома по Олд-Брод-стрит и дела свои вёл по большей части с помощью телефона и нескольких помощников, которые в обеденное время торчали на ближайших перекрёстках.
Glass in hand, Saunders came across to the table just as Marble had done before him, and almost without knowing it he sat down opposite him.
Со стаканом в руке Сондерс подошёл к столику и, почти помимо своей воли, сел напротив Мабла.
There was that in Marble's manner which seemed to make it inevitable that he should sit down.
Было в лице, глазах Мабла что-то такое, что парализовало его волю, хотя сам бы он в этом ни за что не признался.

 

'Well,' said Saunders cheerily, 'how's things?'
—Ну, — добродушно сказал Сондерс. — Как делишки?

 

'Not too bad,' said Marble. '
—Как всегда, — ответил Мабл. —
'Got ten minutes to spare?'
У вас найдётся десять минут?
Saunders supposed he had, a little ruefully, though, for he had at first imagined that this was merely evidence of a desire to open a credit account with him, and, since Marble's manner did not indicate this, he came to the other conclusion, that he was about to hear a 'hard luck story'.
«Десять минут-то найдётся», — подумал Сондерс с некоторым облегчением: вначале он было решил, что Мабл собирается открыть у него кредит, потом — поскольку тот не делал на этот счёт никаких намёков, — что Маблу нужна подсказка, на кого ставить в сегодняшних заездах.
As far as Saunders' experience went, men between themselves did nothing but bet or borrow.
Жизненный опыт говорил Сондерсу, что люди, общаясь, заняты только тем, что заключают пари или просят взаймы.

 

'You do bank with the National County, don't you?'
—Вы ведь тоже клиент Кантри Нэшнл Банка, верно? —
began Marble.
спросил его Мабл.

 

'You're right.'
—Ну да...

 

'And you know I work there?'
—А знаете, что я там служу?

 

'Right again.
—Знаю, конечно.
What's the matter?
А в чем дело?
Firm going bust?
Фирма обанкротилась?
My account overdrawn?'
Или мой кредитный счёт превышен? —
Saunders was a witty fellow; there never was the slightest chance of the National County suspending payment, and Saunders' account was never lower than four hundred pounds.
Сондерс шутил: о банкротстве Кантри Нэшнл Банка и помыслить было трудно, а что касается кредитного счета Сондерса, то он никогда не опускался ниже четырехсот фунтов...
But Marble hardly smiled.
Но Мабл даже не улыбнулся.
Instead, he turned his bleak eyes full upon Saunders' brown ones.
Его блёкло-голубые глаза впились в зрачки Сондерса.

 

'No,' he said; then slowly, 'I want to do a deal, and I must have the help of a customer of the bank.
—Нет, — медленно сказал он. — Я хочу провернуть одно верное дело, но для этого мне нужен один из клиентов банка. Вы мне подходите.
You'll do, or, of course, if you don't want to come in, I'll have to get someone else.'
Разумеется, если не захотите, найдётся другой.

 

'I should think you were right again,' said Saunders, but he was not feeling quite so full of levity now.
—Пожалуй, вы правы, — сказал Сондерс, но уже совсем не шутливым тоном.
His puzzled mind was searching for Marble's motives.
Мозг его напряженно работал, пытаясь понять, почему Мабл обратился к нему.
Either this seedy old boy was balmy or else he was on some illegal lay.
Этот шут гороховый или свихнулся, или замыслил что-то такое, что не очень согласуется с законом.
In either case Saunders was not having any.
В любом из двух вариантов Сондерс предпочёл бы держаться от него подальше.
Saunders was a law-abiding man, save in the matter of inciting others to street-betting.
К закону Сондерс относился с почтением, если не считать того, что подбивал людей заключать уличные пари.
And yet—and yet——
Но все-таки...

 

'Do you want to hear about it?'
все-таки... — Согласны меня выслушать? —
said Marble, grimly.
спросил Мабл сурово.
He had himself as well in hand as when he had offered Medland that glass of whisky, but the effort was frightful.
Он был решителен и уверен в себе, но это стоило ему таких же усилий, как в тот момент, когда он подал Мидленду стакан виски...
His confidence overbore Saunders' easy scepticism.
Его уверенность развеяла сомнения Сондерса.

 

'Right-ho.
—Валяйте!
I don't say I'll buy it, though,' added Saunders hastily.
Хотя большой вопрос, буду ли я играть в эту вашу игру, — поспешно добавил он.

 

'No.
—И не надо.
But I want your word that you'll keep quiet if you don't.'
Только, пожалуйста, дайте слово, что будете обо всем помалкивать.
Saunders agreed.
Сондерс дал слово.
And the word of a bookmaker is accepted all over England.
А слово букмекера высоко ценится в Англии.

 

'I've got some information.
—Я получил кое-какую информацию.
It might mean a lot of money if it were used properly.'
Если правильно ею воспользоваться, это принесёт большие деньги.

 

'Racin' information?'
—Информацию о забегах? —
There was a suspicion of a sneer in Saunders' voice: he obtained half his income from people with racing information.
В тоне Сондерса прозвучало подозрение: может, это чучело над ним насмехается? Но за информацию о забегах он отдал бы половину своего дохода.

 

'No.
—Нет.
Foreign exchange.'
Это связано с валютой.

 

'Don't hardly know what that is.'
—В валюте я мало что смыслю.

 

'No,' said Marble. '
—Конечно, — сказал Мабл. —
'Lots of people don't.'
Многие не смыслят вообще ничего.

 

'Oh, I know a bit,' said Saunders, anxious to justify himself. '
—Ну, немножечко я все-таки разбираюсь, — попытался смягчить впечатление Сондерс. —
'I know about how the mark has fallen to half nothing and—and—all that sort of thing, you know.'
Скажем, знаю, что марка упала почти до нуля... ну и все такое.
Somehow the moral tables had turned during those few minutes.
За эти несколько минут баланс сил меж ними каким-то таинственным образом изменился.
Undoubtedly Marble was now in the ascendant.
Причём Мабл, несомненно, оказался в восходящей ветви.
Largely, of course, this change was due to the fact that the conversation was about a subject of which he knew much and the other nothing.
Изменение главным образом объяснялось тем, что речь шла теперь о предмете, в котором один из них разбирался прекрасно, другой — не разбирался совсем.
But on the other hand it must be admitted that the vague thing known as 'Personality' was affecting the case, too.
Однако нельзя не признать, что играл свою роль и личностный фактор.
Marble was putting out all his strength to influence Saunders unobtrusively, and he was succeeding.
Мабл пустил в ход все свои душевные силы, чтобы воздействовать на настроение Сондерса, и это ему удалось.
Men can do much when they have to.
Люди способны на многое, когда их прижмёт.

 

'Well,' said Marble, bleak eyes set like stones, 'the franc is going to rise, and now is the time to buy.'
—Итак, — произнёс Мабл, твердо глядя на собеседника, — франк поднимается, пора его покупать.
The secret was out now.
Тайна вышла на свет.
Saunders could betray him now at leisure.
Сондерсу теперь ничего не стоит его надуть.
But Marble, never taking his eyes off Saunders', was sure he would not. 'I don't say you're not right,' said Saunders, 'but what's the little game?
Но Мабл ни на секунду не сводил с него глаз — и знал, что тот его не надует.
Where do I come in?
—Я ведь не спорю, — хрипло ответил Сондерс. —
And where do you come in?'
Но что будет в конце?

 

'It's like this,' said Marble, showing his whole hand, so sure was he. '
Что я должен делать? И что должны вы? — Ситуация такова... — Мабл был так уверен в себе, что спокойно открыл свои карты. —
'It isn't much good buying francs outright.
Покупать в открытую не очень-то хорошо.
I could do that myself next door.
Это бы я и сам мог сделать где-нибудь по соседству.
But you don't stand to make much that way.
Но тогда и толк будет невелик.
This time you might make a hundred per cent, but of course that's not good enough.'
Можно заработать сто процентов, но это, конечно, пустяк.

 

'Of course not,' said Saunders submissively.
—Конечно, — покорно согласился с ним Сондерс.

 

'The best way to do it is to make a "forward operation" of it.
—Самый лучший способ для этого — форвардная операция.
That means you must put up ten per cent.'
Это значит, нужно вложить всего десять процентов...

 

'On a margin,' put in Saunders, proud of this little bit of argot picked up during much frequenting of City public-houses.
—Залоговая сумма, — вставил Сондерс, гордый своим знанием жаргонных словечек, которые подобрал в пивных и забегаловках Сити.

 

'Exactly.
—Именно.
On a margin.
Залоговая сумма.
That means that a five per cent rise in the franc gives you fifty per cent profit.
Но это значит, что пятипроцентный рост франка даст пятьдесят процентов прибыли.
As I said, it might be a hundred per cent rise this time.
Как я сказал, возможен и стопроцентный рост.
That would be a thousand per cent profit—ten to one, in other words,' added Marble, countering Saunders' effort.
Стало быть, прибыль составит тысячу процентов. Иными словами, десять к одному, — добавил Мабл, чтобы Сондерсу было понятнее.
Saunders only dimly understood.
Однако тот с трудом улавливал суть.

 

'But I don't see now why you're telling me all this,' he said. '
—Только я все равно не пойму: зачем вы мне все это рассказываете? — спросил он. —
'Why don't you get along and do it?
Почему не пойдёте и не купите франки?
Why tell anyone else at all?'
Почему вообще говорите об этом?

 

'Because I'm not allowed to put a forward operation through for myself in the Bank.
—Потому что мне нельзя заключать форвардную сделку в банке на своё имя.
You have to have some legitimate reason for wanting to.'
Нужен какой-нибудь официальный повод, чтобы я мог об этом просить.

 

'And what reason would /I/ have?'
—А у меня такой повод есть? —
Saunders was being rapidly drawn into the net.
моментально попался в расставленные сети Сондерс.

 

'Oh, that's easy.
—О, найти нетрудно.
You can easily have some business in France, can't you?
У вас могут быть коммерческие дела во Франции. Разве нет?
Don't you ever bet on French races?'
Вы никогда не принимаете ставки на тамошние бега?

 

'Of course I do, sometimes.'
—Принимаю. Время от времени.

 

'And don't you ever send money to France?'
—А деньги во Францию никогда не посылаете?

 

'Well, I have done, once or twice.'
—Раза два посылал.

 

'Right, then.
—Вот и прекрасно.
If you were to tell the Bank that you wanted to buy francs they'd believe you all right.
Если вы скажете в банке, что хотите купить французских франков, вам в любом случае поверят.
And they love you in the Bank, anyhow.
Вас вообще в банке любят.
You keep a big current account, and they love anyone who does that.'
У вас большой текущий счёт.
Saunders was still struggling against the mesmeric influence that was beginning to overpower him.
Сондерс попытался бороться с гипнотическим воздействием, которое исходило от Мабла и все сильнее охватывало его.

 

'Tell me some more about this "forward operation" stunt,' he pleaded, wavering, conscious that in a minute he would have to decide one way or the other, conscious that he would most probably fall in with Marble's plans, and conscious, too, that he did not really want to. '
—Расскажите-ка мне ещё об этой форвардной сделке, или как там ее, — попросил он неуверенно. Он знал, что не далее чем через минуту должен сказать: да или нет.
'Tell me what I should have to do.'
И знал, что, по всей вероятности, согласится участвовать в афере Мабла.
Marble explained carefully, drilling it into his man with meticulous care.
Но он знал также, что в душе совсем этого не хочет. —
Then he threw his last bait.
Расскажите, что я должен делать.
He showed how, if a man were to take his profit when it amounted to a mere five times his stake, and had the hardihood to fling both profits and stake into the business again, by the time the currency purchased stood at twice the figure it stood at at the start, the profit would not be ten, but thirty-five units.
Мабл во всех подробностях объяснил ему задачу, тщательно растолковал каждый шаг. И затем пустил в ход последнюю приманку: рассказал, какую прибыль можно загрести, если вклад его увеличится всего в пять раз и если у него найдётся смелость, чтобы снова вложить и капитал, и проценты. Если купленная валюта подорожает по сравнению с исходным уровнем вдвое, доход увеличится не в десять, а в тридцать раз.
Saunders scratched his head wildly.
Сондерс растерянно чесал в затылке.

 

'Here, what are you drinking?'
—Ишь ты!.. Что будете пить? —
he asked, signalling agitatedly to the barman, and then leaning forward again to go over the details once more.
вдруг спросил он взволнованно, махнув рукой официанту, и снова склонился к столу, чтобы ещё раз обсудить детали.
Marble's cold judgement had chosen his man well.
Мабл с его интуицией удачно выбрал партнёра.
A bookmaker earns his living by other people's gambling, but even with this practical example always before him there is no one on earth so ready to gamble—in anything not pertaining to the turf.
Букмекер зарабатывает на хлеб, эксплуатируя чужой азарт, однако, видя перед собой пагубные примеры, тем не менее сильнее всех простых смертных жаждет азарта — во всем, что происходит не на ипподроме...
Then Saunders made a last despairing effort to writhe out of the business.
Тут Сондерс сделал последнюю попытку выбраться из лап Мабла.
He said that, after all, he was unacquainted with Marble.
В конце концов, Мабла он знает плохо.

 

'How do I know it's straight?' he asked pitifully.
—Откуда я знаю, верное ли это дело?

 

'It can't be very well anything else, can it?'
—А каким же оно ещё может быть? —
replied Marble, and the condescension in his tone was an added spur to Saunders. '/
ответил Мабл, и интонация превосходства в его голосе окончательно добила Сондерса. —
'/I/ won't be able to pinch your money, will I?
Я не могу украсть ваши деньги, верно?
It will all be in your account, won't it?
Все будет записано на ваше имя.
If it isn't straight I can't make anything out of it.'
Если это дело не верное, тогда я не знаю, что такое верное дело.
Saunders had realized this as soon as the words had left his mouth, and he apologized.
Сондерс, правда, сам понял это, ещё когда задавал вопрос, и теперь постарался замять неловкость.
Mr Marble, hope boiling in his veins, was very gracious.
В сердце мистера Мабла уже трепетала надежда, и настроен он был снисходительно.

 

'Well, what is it you want out of it?'
—И сколько же вы просите для себя? —
asked the wretched Saunders.
с несчастным видом спросил Сондерс.

 

'Ten per cent of what you make,' said Marble uncompromisingly, 'and, of course, I'm going to have a bit on, too.'
—Кроме моей половины, десять процентов от того, что заработаете вы, — решительно ответил Мабл, давая понять, что торговаться он не намерен. — Разумеется, я тоже внесу некоторую сумму.

 

'How much?'
—Сколько же?

 

'Sixty quid.'
—Шестьдесят. —
Mr Marble produced a roll of five-pound notes—the last of those he had been so careful about changing.
Мистер Мабл вынул пятифунтовые купюры, последние из тех, которые он с такой осмотрительностью разменивал в ресторане «Корнер Хаус».
He was throwing discretion to the winds now.
Однако теперь он махнул рукой на предосторожности.
If ever the notes were traced to him, it would be his own fault, but there was no time for complicated manoeuvres to change them.
Если происхождение банкнот сумеют установить и доберутся до него, виноват будет он один; но сейчас не было времени на сложные операции по их размену.
Saunders took them half involuntarily.
Сондерс волей-неволей взял деньги и сунул в карман.

 

'In fact,' said Mr Marble, 'I should like to have more than that on.
—По правде говоря, — сказал мистер Мабл, — я бы хотел войти с большей долей.
Only I haven't got it with me.
Но с собой у меня денег нет.
I could raise it by to-morrow.
Завтра я бы смог увеличить сумму.
But to-morrow will be too late.'
Но завтра, увы, будет поздно.
With those baleful eyes upon him, and the reassuring feel of those five-pound notes in his hand, Saunders could do nothing except make the inevitable offer.
Под устремлённым на него гипнотическим взглядом и с приятным ощущением пятифунтовых банкнот в кармане Сондерс сделал лишь то, что мог сделать: дал согласие.

 

'Thanks,' said Marble. '
—Спасибо, — сказал Мабл. —
'Look here, I tell you what we'll do.
А теперь слушайте: я расскажу вам, что мы будем делать.
Put four hundred in.
Внесите на свой счёт четыреста фунтов.
Two hundred of that will be yours.
Из них двести ваши.
There's another sixty.
Я вам дал шестьдесят.
Then you lend me the odd one-forty.
Сто сорок вы мне дадите взаймы.
That makes us just even.'
Тогда наши доли станут равными.
Saunders agreed helplessly.
Сондерс растерянно согласился.

 

'Time's getting on,' said Mr Marble, with a glance at the clock. '
—Время бежит, — посмотрел на часы Мабл. —
'We'd better get a move on.
Идёмте.
I can tell you what to do all over again as we walk back.'
Остальное расскажу по дороге.
As though in a dream Saunders rose from the table and followed him out.
Сондерс, словно лунатик, послушно поднялся из-за стола и двинулся за Маблом.
The stimulus of the fresh air outside revived him sufficiently to remember to ask Marble how it was he was so certain that the franc was going to rise.
На свежем воздухе туман у него в голове немного рассеялся, и Сондерс сообразил, что неплохо было бы знать, почему, собственно, Мабл так уверен, что франк будет расти.

 

'I know all right,' said Marble casually.
—Знаю, и все, — коротко бросил Мабл.
He could afford to be casual, so sure was he of himself, and above all, so sure was he of Saunders.
Он уже мог позволить себе подобный тон — настолько он был уверен в себе и ещё больше — в Сондерсе.
And Saunders weakly yielded to the man with the superior knowledge.
И тот, совсем обессилев, подчинился этому человеку, владеющему каким-то непостижимым, почти сверхъестественным знанием.
He would have hooted with derision at a man who proposed to back a stray acquaintance's favourite horse to the tune of two hundred pounds; he would have rolled on the ground with mirth if he heard that the same man was going to risk another one hundred and forty by backing that horse for his friend; but this was not horse-racing, about which he was thoroughly well informed.
Странно все-таки это выглядело... Ведь подойди к Сондерсу какой-нибудь случайный знакомый и предложи поставить в очередном заезде двести фунтов на своего фаворита, он рассмеялся бы нахалу в лицо и послал бы его куда подальше. А если бы этот случайный знакомый захотел ещё и рискнуть ста сорока фунтами за его, Сондерса, счёт... он по земле катался бы от хохота... Но сейчас, понятно, они не на ипподроме.
It was business—Big Business—and he was awed and submissive.
Это — бизнес, Большой Бизнес, — и Сондерс, перепуганный насмерть, держался тихо и подобострастно.
Marble ended his instructions just as they reached the main door of the National County Bank.
Они подходили к Кантри Нэшнл Банку. Мабл заканчивал инструктаж.

 

'Go in there and say you want to buy francs as a forward operation.
—Сейчас вы войдёте и скажете, что хотели бы купить франков для форвардной операции.
They'll send you along to my department, so don't worry.
Вас пошлют в мой отдел, так что не волнуйтесь.
I'll be there.
Я буду там.
I may even do the business for you.
Я же все и оформлю.
But I expect it'll be Henderson that you see.
Скорее всего, вам придётся побеседовать ещё и с Хендерсоном.
Oh, yes, and don't forget, whatever you do, to ring me up two or three times to-day and to-morrow.
Да, и пожалуйста, не забудьте: как бы вы ни были заняты сегодня и завтра, раза два-три позвоните.
Get through to Foreign Exchange and then ask for me.
Спрашивайте отдел валюты и просите позвать меня.
It doesn't matter what you say.
Что вы будете мне говорить, не имеет никакого значения.
Just say—what is that you always say when you see anyone in the bar?—"
Скажете...
?—"Hallo, old bean, how's things?"
например, как в баре: «Хелло, старина, как делишки?»
Keep it up for a bit; say "Doodle-oodle-oodle" if you can't think of anything else.
И ещё что-нибудь, хоть «трали-вали» — чтобы потянуть время.
That's just to give me authority to move the account about when it's necessary.
А я сделаю вид, будто вы мне даёте распоряжения на операции с вашим вкладом.
Got it all?
Все понятно?
All right, then.
Тогда о’кей.
Good-bye.'
Будьте здоровы.
Mr Saunders, dazed and mazed, walked weakly into the National County Bank.
Мистер Сондерс, уже ничего не соображая, расслабленной походкой вступил в здание Кантри Нэшнл Банка.
Mr Marble walked on to the side entrance where dwelt his own among other departments.
Мабл же прошёл к боковому подъезду, где находился его отдел.
The sweat was running off him in streams; for a brief space he had been a master of men; he had swayed a hard-headed man into doing something totally unexpected; he had gambled with fate and he had won; for a while he had known the wild exultation of success.
Пот лил с него ручьями; только что он, на короткое время, стал властителем мира: ведь он заставил твердолобого букмекера, этого опытного дельца, совершить поступок, совершенно ему не свойственный. Он играл азартную партию с собственной судьбой — и, кажется, выиграл, на краткий миг ощутив неистовый, кружащий голову вкус успеха.
He had done something that he would certainly not have done without the urgent impulse due to—a slight indiscretion one stormy night some months ago, but reaction closed upon him with terrible swiftness.
Он сделал нечто такое, на что никогда не решился бы, если бы сам не загнал себя в угол дождливой и ветреной ночью несколько месяцев тому назад, бросив вызов закону, обществу, миропорядку...
His steps dragged as he came into the department of Foreign Exchange.
На него навалилась ужасная, нечеловеческая усталость. Шатаясь, неверной походкой он вошёл в отдел валюты.
He felt, and he looked, inexpressibly weary.
Он чувствовал себя совершенно разбитым, и это явственно отражалось на его лице.
The junior clerks nudged each other again as he walked by.
Молодые клерки, когда он проходил мимо, толкали друг друга локтями: «Старина Мабл и сегодня наклюкался.

 

'Old Marble's had as much as he can carry already. He'll be getting the sack one of these days, just see if he doesn't.'
Вот увидишь, скоро его попросят отсюда на все четыре стороны...»
And Marble, tired to death, weary with fear, worn out by the thumping of his heart, crept brokenly to his desk and buried his face in his hands.
Смертельно усталый, истерзанный страхом, чувствуя, как неровно и бурно колотится сердце, Мабл на подгибающихся ногах дотащился до своего места, рухнул на стул и спрятал лицо в ладонях...
   

 

   

Get short URL
Text alignment