Reading room | Agatha Christie | The mysterious affair at Styles | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian

CHAPTER V. “IT ISN’T STRYCHNINE, IS IT?” “Where did you find this?” I asked Poirot, in lively curiosity. “In the waste-paper basket.

Ох, как мне хотелось в эту минуту сказать, что все произошло точь-в-точь, как я ему подсказал, и что нечего было суетиться вокруг этих чашек, все и так ясно.

Однако я сдержался:

“Yes, it is Mrs. Inglethorp’s. But what does it mean?”

грешно смеяться над стареющей знаменитостью, ведь он действительно был когда-то совсем неплох и пользовался заслуженной славой.

Poirot shrugged his shoulders.

— Завтрак готов, — сказал Джон Кавендиш, входя в холл, — вы с нами позавтракаете, мсьё Пуаро?

“I cannot say—but it is suggestive.”

Пуаро согласился, хотя и без энтузиазма.

A wild idea flashed across me.

Я взглянул на Джона.

Was it possible that Mrs. Inglethorp’s mind was deranged?

Видимо, вчерашнее событие ненадолго выбило его из колеи, и он уже успел обрести свою обычную невозмутимость.

Had she some fantastic idea of demoniacal possession?

В отличие от своего брата Джон не страдал излишней возбудимостью.

And, if that were so, was it not also possible that she might have taken her own life?

С самого утра он был весь в делах — не слишком весёлых, но неизбежных для всякого, кто потерял близкого человека, — давал объявления в газеты, улаживал необходимые формальности и рассылал телеграммы, причём одна из первых была адресована Эвелин Ховард.

I was about to expound these theories to Poirot, when his own words distracted me.

— Я хотел бы узнать, как продвигаются ваши дела, — спросил Джон, — расследование подтвердило, что моя мать умерла естественной смертью, или… или мы должны быть готовы к худшему?

“Come,” he said, “now to examine the coffee-cups!”

— Мистер Кавендиш, — печально ответил Пуаро, — боюсь, что вам не следует себя слишком обнадёживать.

“My dear Poirot! What on earth is the good of that, now that we know about the cocoa?”

А что думают по этому поводу другие члены семьи?

“Oh, là là! That miserable cocoa!” cried Poirot flippantly.

— Мой брат Лоуренс уверен, что мы попусту тратим время.

He laughed with apparent enjoyment, raising his arms to heaven in mock despair, in what I could not but consider the worst possible taste.

Он утверждает, что это был сердечный приступ.

“And, anyway,” I said, with increasing coldness, “as Mrs. Inglethorp took her coffee upstairs with her, I do not see what you expect to find, unless you consider it likely that we shall discover a packet of strychnine on the coffee tray!”

— Вот как, он действительно так считает? Это очень интересно, — пробормотал Пуаро. — А что говорит миссис Кавендиш? Джон нахмурился. — Не имею понятия, что думает об этом моя жена.

Poirot was sobered at once. “Come, come, my friend,” he said, slipping his arms through mine. “ Ne vous fâchez pas!

Вслед за этим наступило долгое неестественное молчание, которое Джон попытался разрядить, спросив:

Allow me to interest myself in my coffee-cups, and I will respect your cocoa.

«Не помню, говорил ли я вам, что приехал мистер Инглторп?»

There!

Пуаро кивнул.

Is it a bargain?”

— Это создало очень неприятную ситуацию.

He was so quaintly humorous that I was forced to laugh; and we went together to the drawing-room, where the coffee-cups and tray remained undisturbed as we had left them.

Мы, конечно, должны вести себя с ним, как обычно, но черт возьми, нам придётся сидеть за одним столом с предполагаемым убийцей, всех просто тошнит от этого.

Poirot made me recapitulate the scene of the night before, listening very carefully, and verifying the position of the various cups.

Пуаро понимающе покивал головой.

“So Mrs. Cavendish stood by the tray—and poured out.

— Да, я вам сочувствую, мистер Кавендиш, ситуация не из приятных. Но все-таки я хочу задать один вопрос.

Yes. Then she came across to the window where you sat with Mademoiselle Cynthia.

Мистер Инглторп объяснил своё решение остаться ночевать в деревне тем, что забыл ключ от входной двери, не так ли?

Yes.

— Да.

Here are the three cups.

— Надеюсь, вы проверили, что он действительно забыл его?

And the cup on the mantelpiece, half drunk, that would be Mr. Lawrence Cavendish’s. And the one on the tray?”

— Н-нет… мне это не пришло в голову. Ключ обычно лежит в шкафчике в холле. Сейчас я сбегаю и посмотрю, на месте ли он.

“John Cavendish’s. I saw him put it down there.”

Пуаро взял его за руку и улыбнулся. — Поздно, сейчас ключ наверняка там. Даже если у мистера Инглторпа и был с собой ключ, я уверен, что он уже положил его на место. — Вы так думаете…

“Good. One, two, three, four, five—but where, then, is the cup of Mr. Inglethorp?”

— Я ничего не думаю, просто если бы кто-то до его прихода потрудился проверить, что ключ действительно на месте, это было бы сильным аргументом в пользу мистера Инглторпа.

“He does not take coffee.”

Вот и все.

“Then all are accounted for. One moment, my friend.”

Джон был совершенно сбит с толку.

With infinite care, he took a drop or two from the grounds in each cup, sealing them up in separate test tubes, tasting each in turn as he did so.

— Не беспокойтесь, — мягко сказал Пуаро, — мы можем обойтись и без этого. И вообще, раз уж вы меня пригласили, пойдёмте лучше завтракать. В столовой собрались все обитатели дома. При сложившихся обстоятельствах мы, конечно, представляли из себя не слишком весёлое общество.

His physiognomy underwent a curious change.

Люди всегда мучительно переживают подобные события.

An expression gathered there that I can only describe as half puzzled, and half relieved. “ Bien! ”

Естественно, правила приличия требовали, чтобы внешне все выглядело, как всегда, благопристойно, но я несколько раз спрашивал себя:

he said at last.

«Так ли уж трудно собравшимся сохранять спокойствие»?

“It is evident! I had an idea—but clearly I was mistaken.

Что-то не видно было ни заплаканных глаз, ни особо тяжёлых вздохов.

Yes, altogether I was mistaken. Yet it is strange. But no matter!”

Да, видимо, я был прав, сильнее всех переживает кончину миссис Инглторп её служанка Доркас.

And, with a characteristic shrug, he dismissed whatever it was that was worrying him from his mind.

Когда я проходил мимо Альфреда Инглторпа, меня вновь охватило чувство омерзения от того лицемерия, с которым он разыгрывал из себя безутешного вдовца.

I could have told him from the beginning that this obsession of his over the coffee was bound to end in a blind alley, but I restrained my tongue.

Интересно, знал ли Инглторп, что мы его подозреваем? Он, конечно, должен был догадаться, даже если бы мы скрывали свои чувства более тщательно. Что же испытывал этот человек?.. Тайный страх перед разоблачением или уверенность в собственной безнаказанности? Во всяком случае, витавшая в воздухе подозрительность должна была его насторожить.

After all, though he was old, Poirot had been a great man in his day.

Однако все ли подозревали мистера Инглторпа? Например, миссис Кавендиш? Я взглянул на Мэри — она сидела во главе стола, как всегда величественная, спокойная и таинственная. В этом нежно-сером платье с белыми сборками, наполовину прикрывавшими её тонкие кисти, она была удивительно красива. Но стоило ей только захотеть, и её лицо становилось загадочным и непроницаемым, как у древнего сфинкса.

“Breakfast is ready,” said John Cavendish, coming in from the hall. “You will breakfast with us, Monsieur Poirot?”

За весь завтрак Мэри произнесла лишь несколько слов, однако чувствовалось, что одним своим присутствием она подавляет собравшихся.

Poirot acquiesced.

А юная Цинция?

I observed John. Already he was almost restored to his normal self.

Подозревает ли она Альфреда?

The shock of the events of the last night had upset him temporarily, but his equable poise soon swung back to the normal.

Девушка выглядела очень усталой и болезненной, её слабость сразу бросалась в глаза. Я спросил мисс Мердок, не заболела ли она. — Да, возможно, у меня страшная головная боль, — откровенно призналась Цинция.

He was a man of very little imagination, in sharp contrast with his brother, who had, perhaps, too much.

— Может быть, налить вам ещё чашечку кофе, мадемуазель, — галантно предложил Пуаро. — Он вернёт вас к жизни. Нет лучшего средства от головной боли, чем чашечка хорошего кофе. —

Ever since the early hours of the morning, John had been hard at work, sending telegrams—one of the first had gone to Evelyn Howard—writing notices for the papers, and generally occupying himself with the melancholy duties that a death entails.

Он встал, взял её чашку и потянулся за сахарными щипцами.

“May I ask how things are proceeding?”

— Не надо, я пью без сахара.

he said.

— Без сахара?

“Do your investigations point to my mother having died a natural death—or—or must we prepare ourselves for the worst?”

Это что, тоже режим военного времени?

“I think, Mr. Cavendish,” said Poirot gravely, “that you would do well not to buoy yourself up with any false hopes.

— Что вы, я и раньше никогда не пила кофе с сахаром. — Черт побери, — тихо пробормотал Пуаро, наполняя чашечку Цинции.

Can you tell me the views of the other members of the family?” “My brother Lawrence is convinced that we are making a fuss over nothing. He says that everything points to its being a simple case of heart failure.”

Никто больше не слышал этих слов моего друга; он старался не выдать своего волнения, но я заметил, что его глаза, как обычно в такие минуты, сделались зелёными, словно у кошки.

“He does, does he?

Несомненно, он увидел или услышал что-то экстраординарное, но что же?

That is very interesting—very interesting,” murmured Poirot softly.

Обычно мне трудно отказать в сообразительности, но признаюсь, что в данном случае я просто терялся в догадках.

“And Mrs. Cavendish?”

В это время в столовую вошла Доркас.

A faint cloud passed over John’s face.

— Сэр, вас хочет видеть мистер Уэллс, — сказала она Джону.

“I have not the least idea what my wife’s views on the subject are.”

Я вспомнил, что это был тот самый нотариус, которому миссис Инглторп писала накануне вечером.

The answer brought a momentary stiffness in its train. John broke the rather awkward silence by saying with a slight effort:

Джон немедленно встал из-за стола и сказал:

“I told you, didn’t I, that Mr. Inglethorp has returned?”

«Пусть он пройдёт ко мне в кабинет», — затем, повернувшись к нам с Пуаро, он добавил:

Poirot bent his head.

— Это нотариус моей матери и…

“It’s an awkward position for all of us.

и местный следователь. Может быть, вы хотите пойти со мной? Мы вышли из столовой вслед за Джоном. Он шёл немного впереди, и я успел шепнуть Пуаро:

Of course one has to treat him as usual—but, hang it all, one’s gorge does rise at sitting down to eat with a possible murderer!”

— Это означает, что все-таки будет следствие?

Poirot nodded sympathetically.

Он рассеянно кивнул.

“I quite understand. It is a very difficult situation for you, Mr. Cavendish. I would like to ask you one question.

Мой друг был всецело погружен в какие-то мысли, что ещё больше подстегнуло моё любопытство.

Mr. Inglethorp’s reason for not returning last night was, I believe, that he had forgotten the latch-key.

— Что с вами, Пуаро? Вы, кажется, сильно взволнованы?

Is not that so?”

— Да, меня беспокоит один факт.

“Yes.”

— Какой же?

“I suppose you are quite sure that the latch-key was forgotten—that he did not take it after all?”

— Мне очень не нравится, что мадемуазель Цинция пьет кофе без сахара.

“I have no idea.

— Что?! Вы шутите? — Нисколько. Я более чем серьезен.

I never thought of looking. We always keep it in the hall drawer. I’ll go and see if it’s there now.”

Что-то здесь не так, и интуиция меня не подвела.

Poirot held up his hand with a faint smile.

— В чем?

“No, no, Mr. Cavendish, it is too late now. I am certain that you would find it. If Mr. Inglethorp did take it, he has had ample time to replace it by now.”

— В том, что я настоял на осмотре кофейных чашек.

“But do you think——”

Но ни слова больше.

“I think nothing.

Мы зашли в кабинет Джона, и он запер дверь.

If anyone had chanced to look this morning before his return, and seen it there, it would have been a valuable point in his favour.

Мистер Уэллс был человеком средних лет с приятным лицом и умными проницательными глазами.

That is all.”

Джон представил нас, пояснив, что мы помогаем расследованию.

John looked perplexed.

— Вы, конечно, понимаете, мистер Уэллс, что мы не хотим лишнего шума, так как все ещё надеемся избежать следствия.

“Do not worry,” said Poirot smoothly. “I assure you that you need not let it trouble you. Since you are so kind, let us go and have some breakfast.”

— Я понимаю, — мягко произнёс мистер Уэллс, — и хотел бы избавить вас от неприятностей, связанных с официальным дознанием.

Everyone was assembled in the dining-room. Under the circumstances, we were naturally not a cheerful party.

Боюсь, однако, что оно стало неизбежным, ведь у нас нет медицинского заключения.

The reaction after a shock is always trying, and I think we were all suffering from it. Decorum and good breeding naturally enjoined that our demeanour should be much as usual, yet I could not help wondering if this self-control were really a matter of great difficulty. There were no red eyes, no signs of secretly indulged grief.

— Увы, я так и думал.

I felt that I was right in my opinion that Dorcas was the person most affected by the personal side of the tragedy.

— Какая умница доктор Бауэрстайн, к тому же, говорят, крупнейший токсиколог. — Да, — сухо подтвердил Джон.

I pass over Alfred Inglethorp, who acted the bereaved widower in a manner that I felt to be disgusting in its hypocrisy.

Затем он неуверенно спросил:

Did he know that we suspected him, I wondered. Surely he could not be unaware of the fact, conceal it as we would. Did he feel some secret stirring of fear, or was he confident that his crime would go unpunished? Surely the suspicion in the atmosphere must warn him that he was already a marked man.

— Вы думаете, всем нам придётся выступить в качестве свидетелей?

But did everyone suspect him?

— Во всяком случае вам и… э-э…

What about Mrs. Cavendish?

мистеру Инглторпу.

I watched her as she sat at the head of the table, graceful, composed, enigmatic.

Возникла небольшая пауза, и мистер Уэллс мягко добавил:

In her soft grey frock, with white ruffles at the wrists falling over her slender hands, she looked very beautiful.

«Показания остальных свидетелей будут просто небольшой формальностью». — Да, я понимаю.

When she chose, however, her face could be sphinx-like in its inscrutability.

Мне показалось, что Джон облегчённо вздохнул, что было странно, так как в словах мистера Уэллса я не услышал ничего обнадёживающего.

She was very silent, hardly opening her lips, and yet in some queer way I felt that the great strength of her personality was dominating us all.

— Если вы не против, — продолжал юрист, — я хотел бы назначить дознание на пятницу. Мы уже будем знать результаты вскрытия, ведь оно состоится, кажется, сегодня вечером?

And little Cynthia?

— Да. — Итак, вы не возражаете против пятницы?

Did she suspect?

— Нет, нисколько.

She looked very tired and ill, I thought.

— Думаю, нет нужды говорить вам, дорогой мистер Кавендиш, как тяжело я сам переживаю эту трагедию. — В таком случае, мсьё, я уверен, что вы поможете нам в расследовании. — Это были первые слова, произнесенные Пуаро с момента, как мы зашли в кабинет. — Я?

The heaviness and languor of her manner were very marked.

— Да, мы слышали, что миссис Инглторп написала вам вчера вечером письмо. Вы должны были его получить сегодня утром.

I asked her if she were feeling ill, and she answered frankly:

— Так и есть, но вряд ли оно вам поможет.

“Yes, I’ve got the most beastly headache.”

Это обыкновенная записка, в которой миссис Инглторп просила меня зайти сегодня утром, чтобы посоветоваться по поводу какого-то очень важного дела.

“Have another cup of coffee, mademoiselle?”

— А она не намекнула, что это за дело? — К сожалению, нет.

said Poirot solicitously.

— Жаль, очень жаль, — мрачно согласился Пуаро.

“It will revive you. It is unparalleled for the mal de tête..” He jumped up and took her cup.

Мой друг о чем-то задумался, и наступила долгая пауза.

“No sugar,” said Cynthia, watching him, as he picked up the sugar-tongs.

Наконец он взглянул на нотариуса и сказал:

“No sugar? You abandon it in the war-time, eh?”

— Мистер Уэллс, я хотел бы задать вам один вопрос, конечно, если это позволительно с точки зрения профессиональной этики.

“No, I never take it in coffee.”

Словом, кто является наследником миссис Инглторп?

“ Sacré! ” murmured Poirot to himself, as he brought back the replenished cup.

Немного помедлив, мистер Уэллс произнёс:

Only I heard him, and glancing up curiously at the little man I saw that his face was working with suppressed excitement, and his eyes were as green as a cat’s. He had heard or seen something that had affected him strongly—but what was it?

— Это все равно будет скоро официально объявлено, поэтому, если мистер Кавендиш не возражает… — Нет, нет, я не против. — …то я не вижу причин скрывать имя наследника. Согласно последнему завещанию миссис Кавендиш, датированному августом прошлого года, все состояние, за вычетом небольшой суммы в пользу прислуги, наследуется её приёмным сыном мистером Джоном Кавендишем.

I do not usually label myself as dense, but I must confess that nothing out of the ordinary had attracted my attention.

— Не считаете ли вы, — простите мой бестактный вопрос, мистер Кавендиш, — что это несправедливо по отношению к её другому приёмному сыну, мистеру Лоуренсу Кавендишу?

In another moment, the door opened and Dorcas appeared.

— Не думаю.

“Mr. Wells to see you, sir,” she said to John.

Видите ли, согласно завещанию их отца, в случае смерти миссис Инглторп Джон наследует всю недвижимость, в то время как Лоуренс получает весьма крупную сумму денег.

I remembered the name as being that of the lawyer to whom Mrs. Inglethorp had written the night before.

Зная, что мистер Джон Кавендиш должен будет содержать поместье, миссис Инглторп оставила своё состояние ему. На мой взгляд, это справедливое и мудрое решение.

John rose immediately.

Пуаро задумчиво кивнул.

“Show him into my study.” Then he turned to us.

— Согласен, но мне кажется, что по вашим английским законам это завещание было автоматически аннулировано, когда миссис Кавендиш вторично вышла замуж и стала зваться миссис Инглторп.

“My mother’s lawyer,” he explained.

— Да, я как раз собирался сказать, что оно теперь не имеет силы.

And in a lower voice:

— Вот так! — Пуаро на мгновение задумался и спросил:

“He is also Coroner—you understand.

— А миссис Инглторп знала об этом?

Perhaps you would like to come with me?”

— Точно утверждать не могу.

We acquiesced and followed him out of the room.

— Зато я могу точно утверждать, что она знала.

John strode on ahead and I took the opportunity of whispering to Poirot:

Только вчера мы обсуждали с ней условия завещания, аннулированного замужеством, — неожиданно произнёс Джон.

“There will be an inquest then?”

— Ещё один вопрос, мистер Уэллс. Вы говорили о её «последнем завещании». Означает ли это, что до него миссис Инглторп составила ещё несколько?

Poirot nodded absently.

— В среднем каждый год она составляла по крайней мере одно новое завещание, — спокойно ответил мистер Уэллс. —

He seemed absorbed in thought; so much so that my curiosity was aroused.

Она часто меняла свои пристрастия и составляла завещания попеременно то в пользу одного, то в пользу другого члена семьи.

“What is it? You are not attending to what I say.”

— Предположим, что, не ставя вас в известность, она составила завещание в пользу лица, вообще не являющегося членом этой семьи, ну, например, в пользу мисс Ховард.

“It is true, my friend.

Вас бы это удивило? — Нисколько.

I am much worried.”

— Так, так. —

“Why?”

Кажется, у Пуаро больше не было вопросов.

“Because Mademoiselle Cynthia does not take sugar in her coffee.”

Пока Джон обсуждал с юристом что-то по поводу просмотра бумаг покойной, я наклонился к Пуаро и тихо спросил:

“What? You cannot be serious?” “But I am most serious. Ah, there is something there that I do not understand.

— Вы думаете, миссис Инглторп составила новое завещание в пользу мисс Ховард?

My instinct was right.”

Пуаро улыбнулся.

“What instinct?”

— Нет.

“The instinct that led me to insist on examining those coffee-cups.

— Тогда зачем же вы спрашивали об этом?

Chut!

— Тише!

no more now!”

Джон повернулся в нашу сторону.

We followed John into his study, and he closed the door behind us.

— Мсьё Пуаро, мы собираемся немедленно заняться разбором маминых бумаг.

Mr. Wells was a pleasant man of middle-age, with keen eyes, and the typical lawyer’s mouth.

Не хотите ли вы присутствовать при этом? Мистер Инглторп поручил это нам, так что его не будет.

John introduced us both, and explained the reason of our presence.

— Что значительно облегчает дело, — пробормотал мистер Уэллс. —

“You will understand, Wells,” he added, “that this is all strictly private.

Хотя формально он, конечно, должен был… — он не закончил фразу, а Джон тем временем сказал Пуаро:

We are still hoping that there will turn out to be no need for investigation of any kind.”

— Прежде всего мы осмотрим письменный стол в будуаре, а затем поднимемся в мамину спальню. Самые важные бумаги она обычно держала в розовой папке, поэтому её надо просмотреть с особой тщательностью.

“Quite so, quite so,” said Mr. Wells soothingly.

— Да, — подтвердил мистер Уэллс, — возможно, там обнаружится завещание более позднее, чем то, которое хранится у меня. — Там действительно есть более позднее завещание, — произнёс Пуаро.

“I wish we could have spared you the pain and publicity of an inquest, but of course it’s quite unavoidable in the absence of a doctor’s certificate.”

— Что?! —

“Yes, I suppose so.”

хором воскликнули Джон и мистер Уэллс.

“Clever man, Bauerstein. Great authority on toxicology, I believe.”

— Точнее, оно там было, — невозмутимо добавил мой друг.

“Indeed,” said John with a certain stiffness in his manner.

— Что вы имеете в виду?

Then he added rather hesitatingly:

Где оно сейчас?

“Shall we have to appear as witnesses—all of us, I mean?”

— Оно сожжено.

“You, of course—and ah—er—Mr.—er—Inglethorp.”

— Сожжено?

A slight pause ensued before the lawyer went on in his soothing manner:

— Да. Вот, взгляните, — и Пуаро показал им обуглившийся клочок бумаги, найденный в камине спальни миссис Инглторп, и в двух словах рассказал, как он попал к нему.

“Any other evidence will be simply confirmatory, a mere matter of form.”

— Но может быть, это старое завещание? —

“I see.”

Не думаю.

A faint expression of relief swept over John’s face. It puzzled me, for I saw no occasion for it.

Более того, я уверен, что оно составлено вчера.

“If you know of nothing to the contrary,” pursued Mr. Wells, “I had thought of Friday. That will give us plenty of time for the doctor’s report.

— Что?!

The post-mortem is to take place to-night, I believe?”

Это невозможно, — снова хором воскликнули наши собеседники.

“Yes.”

Пуаро повернулся к Джону.

“Then that arrangement will suit you?”

— Если вы позовёте садовника, я смогу это доказать.

“Perfectly.”

— Да, конечно, но я не понимаю при чем тут…

“I need not tell you, my dear Cavendish, how distressed I am at this most tragic affair.”

— Сделайте то, что я говорю, а потом я отвечу на все ваши вопросы, — перебил его Пуаро.

“Can you give us no help in solving it, monsieur?” interposed Poirot, speaking for the first time since we had entered the room.

— Хорошо.

“I?”

Он позвонил в колокольчик, и в дверях появилась Доркас.

“Yes, we heard that Mrs. Inglethorp wrote to you last night. You should have received the letter this morning.”

— Доркас, мне надо поговорить с Манингом, пусть он зайдёт сюда.

“I did, but it contains no information.

— Да, сэр, — ответила Доркас и вышла.

It is merely a note asking me to call upon her this morning, as she wanted my advice on a matter of great importance.”

Наступила напряженная тишина, один лишь Пуаро сохранял полное спокойствие. Он обнаружил островок пыли на стекле книжного шкафа и рассеянно стирал его. Вскоре за окном послышался скрип гравия под тяжёлыми подбитыми гвоздями сапогами. Это был Манинг. Джон взглянул на Пуаро, тот кивнул.

“She gave you no hint as to what that matter might be?”

— Заходи, Манинг, я хочу с тобой поговорить. Садовник медленно зашёл в комнату и нерешительно остановился у двери.

“Unfortunately, no.”

Сняв шапку, он нервно мял её в руках. Спина у Манинга была сгорбленная, и поэтому он выглядел старше, чем был на самом деле, зато умные живые глаза никак не вязались с его неуклюжей речью.

“That is a pity,” said John.

— Манинг, я хочу, чтобы ты ответил на несколько вопросов, которые задаст этот джентльмен.

“A great pity,” agreed Poirot gravely.

— Ясно, сэр.

There was silence. Poirot remained lost in thought for a few minutes. Finally he turned to the lawyer again.

Пуаро шагнул вперёд, и садовник смерил его с головы до ног несколько презрительным взглядом.

“Mr. Wells, there is one thing I should like to ask you—that is, if it is not against professional etiquette.

— Вчера вы сажали бегонии с южной стороны дома не так ли, Манинг? — Точно, сэр, ещё Вильям мне помогал.

In the event of Mrs. Inglethorp’s death, who would inherit her money?”

— И миссис Инглторп позвала вас из окна, так?

The lawyer hesitated a moment, and then replied:

— Верно, хозяйка нас звала.

“The knowledge will be public property very soon, so if Mr. Cavendish does not object——”

— Расскажите, что произошло потом.

“Not at all,” interpolated John.

— Так ничего особенного не произошло, сэр.

“I do not see any reason why I should not answer your question. By her last will, dated August of last year, after various unimportant legacies to servants, etc., she gave her entire fortune to her stepson, Mr. John Cavendish.” “Was not that—pardon the question, Mr. Cavendish—rather unfair to her other stepson, Mr. Lawrence Cavendish?”

Хозяйка первым делом попросила Вильяма, чтобы он сгонял на велосипеде в деревню и купил, знаете, такую форму для завещания, бланк, что ли, не знаю точно, как называется, она все на листке записала.

“No, I do not think so.

— И что же?

You see, under the terms of their father’s will, while John inherited the property, Lawrence, at his stepmother’s death, would come into a considerable sum of money. Mrs. Inglethorp left her money to her elder stepson, knowing that he would have to keep up Styles. It was, to my mind, a very fair and equitable distribution.”

— Ну, он, понятное дело, привёз что нужно.

Poirot nodded thoughtfully.

— И что было дальше?

“I see.

— А дальше, сэр, мы опять занялись бегониями.

But I am right in saying, am I not, that by your English law that will was automatically revoked when Mrs. Inglethorp remarried?”

— Потом миссис Инглторп позвала вас ещё раз? Так? — Верно, сэр. Хозяйка опять позвала нас с Вильямом.

Mr. Wells bowed his head.

— Зачем?

“As I was about to proceed, Monsieur Poirot, that document is now null and void.” “ Hein! ” said Poirot. He reflected for a moment, and then asked:

— Она велела подняться к ней и дала подписать какую-то длиннющую бумагу, под которой уже стояла её подпись.

“Was Mrs. Inglethorp herself aware of that fact?”

— Вы видели, что там было написано? — резко спросил Пуаро.

“I do not know. She may have been.”

— Нет, сэр, на ней промокашка лежала и ничего было не увидать.

“She was,” said John unexpectedly. “We were discussing the matter of wills being revoked by marriage only yesterday.”

— И вы подписали где она велела?

“Ah! One more question, Mr. Wells. You say ‘her last will.’ Had Mrs. Inglethorp, then, made several former wills?”

— Да, сэр, сперва я, потом Вильям.

“On an average, she made a new will at least once a year,” said Mr. Wells imperturbably.

— Что она сделала с этой бумагой?

“She was given to changing her mind as to her testamentary dispositions, now benefiting one, now another member of her family.”

— Положила в большой конверт и засунула его в такую розовую папку, которая лежала у неё на столе.

— Во сколько она вас позвала в первый раз? — Да где-то около четырёх, сэр. — Может, раньше? Это не могло быть в половине четвёртого?

“Not in the least.”

— Нет, сэр, скорее, даже после четырёх.

“Ah!” Poirot seemed to have exhausted his questions.

— Спасибо, Манинг, можете идти.

I drew close to him, while John and the lawyer were debating the question of going through Mrs. Inglethorp’s papers.

Садовник взглянул на своего хозяина, тот кивнул, и Манинг попятился из комнаты. — Господи, — пробормотал Джон, — что за странное совпадение. — Какое совпадение?

“Do you think Mrs. Inglethorp made a will leaving all her money to Miss Howard?”

— Странно, что мама решила составить новое завещание как раз в день смерти!

I asked in a low voice, with some curiosity.

Мистер Уэллс откашлялся и сухо спросил:

Poirot smiled.

— А вы уверены, что это просто совпадение, мистер Кавендиш?

“No.”

— Что вы имеете в виду?

“Then why did you ask?”

— Вы говорили, что вчера днём у вашей матери был крупный скандал с…

“Hush!”

с одним из обитателей дома.

John Cavendish had turned to Poirot.

— Вы хотите сказать — Джон запнулся на полуслове и страшно побледнел.

“Will you come with us, Monsieur Poirot? We are going through my mother’s papers. Mr. Inglethorp is quite willing to leave it entirely to Mr. Wells and myself.”

— Вследствие этого скандала ваша мать в спешке составляет новое завещание, причём его содержание мы так никогда и не узнаем.

“Which simplifies matters very much,” murmured the lawyer. “As technically, of course, he was entitled——” He did not finish the sentence.

Она никому не сообщает об этом.

“We will look through the desk in the boudoir first,” explained John, “and go up to her bedroom afterwards.

Сегодня она, без сомнения, собиралась проконсультироваться со мной по поводу этого документа… собиралась, но не смогла.

She kept her most important papers in a purple despatch-case, which we must look through carefully.”

Завещание исчезает, и она уносит его тайну в могилу.

“Yes,” said the lawyer, “it is quite possible that there may be a later will than the one in my possession.”

Мистер Кавендиш, боюсь, что все это мало похоже на цепь случайностей.

“There is a later will.” It was Poirot who spoke.

Мсьё Пуаро, думаю, вы согласитесь со мной, что все эти факты наводят на определённые мысли.

“What?” John and the lawyer looked at him startled.

— Наводят ли не наводят, — перебил его Джон, — но надо поблагодарить мсьё Пуаро за то, что он нам помог.

“Or, rather,” pursued my friend imperturbably, “there was one.”

Если бы не он, мы бы не подозревали, что существовало ещё одно завещание.

“What do you mean—there was one?

Мсьё Пуаро, позвольте спросить, что натолкнуло вас на эту мысль?

Where is it now?”

Пуаро улыбнулся и сказал:

“Burnt!”

— Старый исписанный конверт и засеянная вчера клумба бегоний.

“Burnt?” “Yes.

Похоже, Джон был не совсем удовлетворен таким ответом и собирался задать следующий вопрос, но в этот момент послышался звук подъехавшего автомобиля, и мы подошли к окну.

See here.”

— Эви! — воскликнул Джон. —

He took out the charred fragment we had found in the grate in Mrs. Inglethorp’s room, and handed it to the lawyer with a brief explanation of when and where he had found it.

Простите меня, мистер Уэллс, я сейчас вернусь, — и Джон торопливо выбежал из комнаты. Пуаро вопросительно взглянул на меня. — Это мисс Ховард, — пояснил я. — Чудесно. Я рад, что она вернулась.

“But possibly this is an old will?”

Эта женщина, Хастингс, обладает двумя редкими качествами — у неё светлая голова и доброе сердце, но, увы, бог не дал ей красоты.

“I do not think so. In fact I am almost certain that it was made no earlier than yesterday afternoon.”

Я вышел в холл и увидел мисс Ховард, пытавшуюся выпутаться из доброй дюжины вуалей, которые покрывали её лицо.

“What?” “Impossible!” broke simultaneously from both men.

Когда наши глаза встретились, я ощутил острое и мучительное чувство вины, ведь эта женщина предупреждала меня о приближающейся трагедии, а я, так легкомысленно отнёсся к её словам.

Poirot turned to John.

Как быстро я забыл наш последний разговор!

“If you will allow me to send for your gardener, I will prove it to you.”

Теперь, когда её правота подтвердилась, я ощутил и свою долю вины в том, что произошло это страшное событие. Лишь она одна до конца понимала, на что способен Альфред Инглторп.

“Oh, of course—but I don’t see——”

Кто знает, останься мисс Ховард в Стайлз, возможно, Инглторп испугался бы её всевидящего ока и несчастная миссис Инглторп была бы сейчас жива.

Poirot raised his hand. “Do as I ask you. Afterwards you shall question as much as you please.” “Very well.” He rang the bell.

Она пожала мне руку (как хорошо я помню это сильное мужское рукопожатие!)

Dorcas answered it in due course.

и у меня немного отлегло от сердца.

“Dorcas, will you tell Manning to come round and speak to me here.”

Её опухшие от слез глаза были печальны, но они не смотрели на меня укоризненно. Нет, мисс Ховард говорила в своей обычной грубоватой и немного резкой манере. — Выехала, как только получила телеграмму. Как раз вернулась с ночной смены.

“Yes, sir.”

Наняла автомобиль.

Dorcas withdrew.

Быстрее сюда не доберёшься.

We waited in a tense silence.

— Вы что-нибудь ели сегодня? — спросил Джон. — Нет.

Poirot alone seemed perfectly at his ease, and dusted a forgotten corner of the bookcase.

— Так я и думал.

The clumping of hobnailed boots on the gravel outside proclaimed the approach of Manning. John looked questioningly at Poirot. The latter nodded.

Пойдёмте в столовую, завтрак ещё не убрали, вас накормят и принесут свежий чай.

“Come inside, Manning,” said John, “I want to speak to you.”

Он повернулся ко мне.

Manning came slowly and hesitatingly through the French window, and stood as near it as he could.

— Хастингс, пожалуйста, позаботьтесь о ней.

He held his cap in his hands, twisting it very carefully round and round.

Меня ждёт Уэллс…

His back was much bent, though he was probably not as old as he looked, but his eyes were sharp and intelligent, and belied his slow and rather cautious speech.

А, вот и мсьё Пуаро. Знаете, Эви, он помогает нам в этом деле.

“Manning,” said John, “this gentleman will put some questions to you which I want you to answer.”

Мисс Ховард обменялась с Пуаро рукопожатием, но подозрительно спросила у Джона:

“Yessir,” mumbled Manning.

— Что значит «помогает»?

Poirot stepped forward briskly. Manning’s eye swept over him with a faint contempt.

— Мсьё Пуаро помогает нам разобраться в том, что произошло.

“You were planting a bed of begonias round by the south side of the house yesterday afternoon, were you not, Manning?”

— Нечего тут разбираться! Его разве ещё не упекли в тюрьму?

“Yes, sir, me and Willum.”

— Кого?

“And Mrs. Inglethorp came to the window and called you, did she not?”

— То есть, как это — кого? Альфреда Инглторпа!

“Yes, sir, she did.”

— Милая Эви, не надо торопить события.

“Tell me in your own words exactly what happened after that.”

Лоуренс, например, уверен, что мама умерла от сердечного приступа.

“Well, sir, nothing much.

— Ну и дурень!

She just told Willum to go on his bicycle down to the village, and bring back a form of will, or such-like—I don’t know what exactly—she wrote it down for him.”

Нет никакого сомнения, что бедная Эмили была отравлена Альфредом. Я вас давно об этом предупреждала! — Эви, ну не надо так кричать.

“Well?”

Что бы мы ни предполагали, лучше пока об этом не говорить вслух.

“Well, he did, sir.”

Дознание назначено на пятницу и до этого…

“And what happened next?”

— Какой вздор! —

“We went on with the begonias, sir.”

взвизгнула мисс Ховард — Вы тут все с ума посходили!

“Did not Mrs. Inglethorp call you again?”

До пятницы Инглторп преспокойно улизнёт из Англии.

“Yes, sir, both me and Willum, she called.” “And then?”

Он же не идиот, чтобы сидеть и дожидаться, пока его повесят!

“She made us come right in, and sign our names at the bottom of a long paper—under where she’d signed.”

Джон Кавендиш беспомощно посмотрел на Эви.

“Did you see anything of what was written above her signature?” asked Poirot sharply.

— Знаю я, в чем дело, — воскликнула она, — вы больше доктора слушайте!

“No, sir, there was a bit of blotting paper over that part.”

Что они понимают?

“And you signed where she told you?”

Ни черта!

“Yes, sir, first me and then Willum.”

То есть ровно столько, чтобы их стоило опасаться.

“What did she do with it afterwards?”

Уж я-то знаю: мой собственный отец был врачом. Большего болвана, чем этот коротышка Уилкинс, я в жизни не видывала! Сердечный приступ! Да он же больше ничего и не знает!

“Well, sir, she slipped it into a long envelope, and put it inside a sort of purple box that was standing on the desk.”

А любому, у кого на плечах голова, а не репа, сразу ясно — Эмили отравил её муженёк.

“What time was it when she first called you?”

Я же всегда говорила, что он её, бедняжку, прикончит прямо в постели.

“About four, I should say, sir.”

Так и произошло.

“Not earlier? Couldn’t it have been about half-past three?”

И даже теперь вы несёте какую-то околесицу.

“No, I shouldn’t say so, sir.

Сердечный приступ! Следствие, назначенное на пятницу! Стыдно, Джон Кавендиш, стыдно!

It would be more likely to be a bit after four—not before it.”

— А что я, по-вашему, должен делать?

“Thank you, Manning, that will do,” said Poirot pleasantly.

Я же не могу отвести его за шиворот в полицию, — сказал Джон и чуть заметно улыбнулся.

The gardener glanced at his master, who nodded, whereupon Manning lifted a finger to his forehead with a low mumble, and backed cautiously out of the window.

— Надо все-таки что-то предпринять.

We all looked at each other.

Выясните, как он её отравил.

“Good heavens!” murmured John. “What an extraordinary coincidence.”

Этот Инглторп — хитрая бестия.

“How—a coincidence?”

Всякое мог придумать.

“That my mother should have made a will on the very day of her death!”

Узнайте у кухарки, не пропало ли что-нибудь с кухни.

Mr. Wells cleared his throat and remarked drily:

Я подумал, что Джону сейчас не позавидуешь:

“Are you so sure it is a coincidence, Cavendish?”

приютить под одной крышей Альфреда и Эви, да ещё сохранить при этом мир в доме — такое под силу не каждому.

“What do you mean?”

По лицу Джона было видно, что и он это прекрасно понимает.

“Your mother, you tell me, had a violent quarrel with—someone yesterday afternoon——”

Доркас внесла свежий чай.

“What do you mean?” cried John again. There was a tremor in his voice, and he had gone very pale.

Пуаро, который на протяжении всего разговора стоял в дверях, дождался, пока она вышла в сад, и сел напротив мисс Ховард.

“In consequence of that quarrel, your mother very suddenly and hurriedly makes a new will.

— Мадемуазель, — печально начал Пуаро, — я хотел бы вас кое о чем спросить. — Спрашивайте, — ответила Эви довольно сухо. — Я очень надеюсь на вашу помощь.

The contents of that will we shall never know. She told no one of its provisions. This morning, no doubt, she would have consulted me on the subject—but she had no chance. The will disappears, and she takes its secret with her to her grave. Cavendish, I much fear there is no coincidence there.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы «милого Альфреда» отправили на виселицу, — сказала она резко. —

Monsieur Poirot, I am sure you agree with me that the facts are very suggestive.”

Это для него даже слишком большая честь.

“Suggestive, or not,” interrupted John, “we are most grateful to Monsieur Poirot for elucidating the matter.

Таких надо топить или четвертовать, как в добрые старые времена. — Значит, мы заодно.

But for him, we should never have known of this will. I suppose, I may not ask you, monsieur, what first led you to suspect the fact?”

Я тоже хочу повесить убийцу.

Poirot smiled and answered:

— Альфреда Инглторпа?

“A scribbled over old envelope, and a freshly planted bed of begonias.”

— Его или кого-то другого. — Какого ещё другого?

John, I think, would have pressed his questions further, but at that moment the loud purr of a motor was audible, and we all turned to the window as it swept past.

Бедная Эмили была бы сейчас жива, не появись он в этом доме. Её окружали акулы. Но они интересовались только её кошельком. Жизнь Эмили была вне опасности. Но появляется мистер Инглторп и вот, пожалуйста, не проходит и двух месяцев, как она мёртва!

“Evie!” cried John. “Excuse me, Wells.” He went hurriedly out into the hall.

— Поверьте, мисс Ховард, — твердо сказал Пуаро, — если мистер Инглторп убийца, то он не ускользнёт от меня.

Poirot looked inquiringly at me.

Уж кто-кто, а я-то обеспечу ему виселицу не ниже, чем у Амана.

“Miss Howard,” I explained.

— Так-то лучше, — сказала Эви, несколько успокоившись.

“Ah, I am glad she has come.

— Но я хочу, чтобы вы мне доверяли. Ваше содействие для меня просто незаменимо. И я скажу почему:

There is a woman with a head and a heart too, Hastings. Though the good God gave her no beauty!”

во всем этом доме, погруженном в траур, только один человек искренне оплакивает усопшую.

I followed John’s example, and went out into the hall, where Miss Howard was endeavouring to extricate herself from the voluminous mass of veils that enveloped her head.

Это вы!

As her eyes fell on me, a sudden pang of guilt shot through me.

Мисс Ховард опустила глаза, и в её голосе появились новые нотки.

This was the woman who had warned me so earnestly, and to whose warning I had, alas, paid no heed!

— Вы хотите сказать, что я её любила? Да, это так.

How soon, and how contemptuously, I had dismissed it from my mind. Now that she had been proved justified in so tragic a manner, I felt ashamed.

Знаете, Эмили была большая эгоистка.

She had known Alfred Inglethorp only too well.

Она, конечно, делала людям много добра. Но не бескорыстно:

I wondered whether, if she had remained at Styles, the tragedy would have taken place, or would the man have feared her watchful eyes?

всегда требовала благодарность.

I was relieved when she shook me by the hand, with her well remembered painful grip.

Она никому не позволяла забывать, как его облагодетельствовала.

The eyes that met mine were sad, but not reproachful; that she had been crying bitterly, I could tell by the redness of her eyelids, but her manner was unchanged from its old gruffness.

Поэтому её не очень любили. Но, кажется, она этого не чувствовала. Со мной — другое дело. Я с самого начала все поставила на свои места.

“Started the moment I got the wire. Just come off night duty. Hired car. Quickest way to get here.”

Вы мне платите столько-то фунтов в неделю, и все.

“Have you had anything to eat this morning, Evie?”

Никаких подарков мне не надо — ни перчаток, ни театральных билетов.

asked John.

Она это не понимала.

“No.”

Даже иногда обижалась.

“I thought not.

Говорила, что я слишком горда.

Come along, breakfast’s not cleared away yet, and they’ll make you some fresh tea.”

Я ей пыталась объяснить, но без толку. Зато совесть моя была чиста.

He turned to me. “Look after her, Hastings, will you?

Думаю, из всего её окружения привязана к Эмили была только я. Присматривала за ней, сохраняла её деньги.

Wells is waiting for me.

Но вот появляется этот бойкий проходимец, и в одно мгновение все мои многолетние старания оказываются напрасными.

Oh, here’s Monsieur Poirot.

Пуаро сочувственно кивнул.

He’s helping us, you know, Evie.”

— Мадемуазель, я прекрасно понимаю ваши чувства, но вы напрасно думаете, что мы лениво топчемся на месте. Уверяю, что это не так.

Miss Howard shook hands with Poirot, but glanced suspiciously over her shoulder at John.

В этот момент появился Джон и, сообщив, что осмотр бумаг в будуаре закончен, пригласил меня с Пуаро в комнату миссис Инглторп.

“What do you mean—helping us?”

Поднимаясь по лестнице, он оглянулся и тихо сказал:

“Helping us to investigate.”

— Даже не представляю, что произойдёт, когда они встретятся.

“Nothing to investigate. Have they taken him to prison yet?”

Я беспомощно развёл руками.

“Taken who to prison?”

— Я просил Мэри, чтобы она постаралась держать их подальше друг от друга.

“Who?

— Но как это сделать?

Alfred Inglethorp, of course!”

— Не знаю.

“My dear Evie, do be careful. Lawrence is of the opinion that my mother died from heart seizure.”

В одном лишь я уверен — Инглторп не испытывает особого желания показываться ей на глаза.

“More fool, Lawrence!” retorted Miss Howard. “Of course Alfred Inglethorp murdered poor Emily—as I always told you he would.”

Когда мы подошли к дверям комнаты миссис Инглторп, я спросил:

“My dear Evie, don’t shout so.

— Пуаро, ключи все ещё у вас?

Whatever we may think or suspect, it is better to say as little as possible for the present.

Взяв у него ключи Джон открыл дверь, и мы зашли в комнату. Мистер Уилкинс и Джон сразу направились к письменному столу. — Обычно мама держала самые важные бумаги в этой папке, — сказал Джон.

The inquest isn’t until Friday.”

Пуаро вынул небольшую связку ключей.

“Not until fiddlesticks!”

— Разрешите мне.

The snort Miss Howard gave was truly magnificent. “You’re all off your heads. The man will be out of the country by then. If he’s any sense, he won’t stay here tamely and wait to be hanged.”

Утром я её на всякий случай закрыл на замок.

John Cavendish looked at her helplessly.

— Но она открыта!

“I know what it is,” she accused him, “you’ve been listening to the doctors. Never should. What do they know?

— Не может быть!

Nothing at all—or just enough to make them dangerous.

— Взгляните, — и Джон раскрыл папку.

I ought to know—my own father was a doctor.

— Черт побери! — воскликнул поражённый Пуаро. —

That little Wilkins is about the greatest fool that even I have ever seen.

Как это случилось? Ведь оба ключа у меня! Он наклонился и начал рассматривать замок. Вдруг снова воскликнул: — Ну и дела!

Heart seizure!

Даже замок взломали! — Что?!

Sort of thing he would say.

Пуаро показал нам сломанный замок.

Anyone with any sense could see at once that her husband had poisoned her.

— Но кто это сделал? Зачем? Когда? Дверь же была закрыта! — выпалили мы, перебивая друг друга.

I always said he’d murder her in her bed, poor soul.

Пуаро уверенно и спокойно ответил нам:

Now he’s done it.

— Кто? Пока неизвестно. Зачем? Я тоже хотел бы это знать! Когда?

And all you can do is to murmur silly things about ‘heart seizure’ and ‘inquest on Friday.’

После того как я покинул эту комнату час назад. Что касается закрытой двери, то и это не проблема:

You ought to be ashamed of yourself, John Cavendish.”

к такому незамысловатому замку подходит, наверное, ключ от любой двери в коридоре.

“What do you want me to do?”

Мы тупо уставились друг на друга.

asked John, unable to help a faint smile.

Пуаро подошёл к камину и стал машинально выравнивать стоявшие на нем безделушки.

“Dash it all, Evie, I can’t haul him down to the local police station by the scruff of his neck.”

Внешне он был совершенно спокоен, но я-то сразу заметил, как у него дрожали руки.

“Well, you might do something. Find out how he did it. He’s a crafty beggar. Dare say he soaked fly papers. Ask cook if she’s missed any.”

— Слушайте, — произнёс он наконец, — вот как это произошло:

It occurred to me very forcibly at that moment that to harbour Miss Howard and Alfred Inglethorp under the same roof, and keep the peace between them, was likely to prove a Herculean task, and I did not envy John.

в папке находилась какая-то улика, возможно, совсем незначительная, но достаточная, чтобы навести нас на след преступника. Для него было чрезвычайно важно успеть уничтожить эту улику до того, как мы её обнаружим.

I could see by the expression of his face that he fully appreciated the difficulty of the position.

Поэтому он пошёл на огромный риск и проник в комнату. Обнаружив, что папка заперта, преступник вынужден был взломать замок, тем самым выдав свой приход.

For the moment, he sought refuge in retreat, and left the room precipitately.

Он сильно рисковал, следовательно, улика казалась убийце очень важной.

Dorcas brought in fresh tea. As she left the room, Poirot came over from the window where he had been standing, and sat down facing Miss Howard.

— Но что это было?

“Mademoiselle,” he said gravely, “I want to ask you something.”

— Откуда я знаю! — раздраженно воскликнул Пуаро. —

“Ask away,” said the lady, eyeing him with some disfavour.

Без сомнения, какой-то документ.

“I want to be able to count upon your help.”

Может быть, листок, который Доркас видела в руках у миссис Инглторп.

“I’ll help you to hang Alfred with pleasure,” she replied gruffly. “Hanging’s too good for him.

Но я-то хорош! —

Ought to be drawn and quartered, like in good old times.”

с настоящим бешенством прокричал Пуаро. — Старый кретин! Ни о чем не подозревал!

“We are at one then,” said Poirot, “for I, too, want to hang the criminal.”

Как последний идиот оставил папку здесь вместо того, чтобы забрать её с собой! И вот результат — документ украден и уничтожен… хотя, может быть, у нас пока есть шанс…

“Alfred Inglethorp?”

вдруг документ ещё цел?

“Him, or another.”

Надо перерыть весь дом!

“No question of another.

Словно безумный, мой друг выскочил из комнаты.

Poor Emily was never murdered until he came along. I don’t say she wasn’t surrounded by sharks—she was. But it was only her purse they were after. Her life was safe enough.

Я был слишком потрясен случившимся, и прошло несколько секунд, пока я пришёл в себя и бросился вслед за Пуаро, но он уже исчез.

But along comes Mr. Alfred Inglethorp—and within two months—hey presto!”

На площадке, от которой лестница разветвлялась на две, стояла миссис Кавендиш и удивленно смотрела вниз.

“Believe me, Miss Howard,” said Poirot very earnestly, “if Mr. Inglethorp is the man, he shall not escape me.

— Что стряслось с вашим другом, мистер Хастингс? Он пронёсся мимо меня как сумасшедший.

On my honour, I will hang him as high as Haman!”

— Он чем-то сильно взволнован, — ответил я уклончиво, поскольку не знал, до какой степени можно было посвящать Мэри в наши дела.

“That’s better,” said Miss Howard more enthusiastically. “But I must ask you to trust me. Now your help may be very valuable to me.

Заметив лёгкую усмешку на устах миссис Кавендиш, я попытался перевести разговор на другую тему.

I will tell you why.

— Они ещё не видели друг друга?

Because, in all this house of mourning, yours are the only eyes that have wept.”

— Кто?

Miss Howard blinked, and a new note crept into the gruffness of her voice.

— Мистер Инглторп и мисс Ховард.

“If you mean that I was fond of her—yes, I was.

Мэри на секунду задумалась и сказала:

You know, Emily was a selfish old woman in her way.

— А так ли уж плохо, если они встретятся?

She was very generous, but she always wanted a return.

Я даже опешил. — Конечно! Неужели вы сомневаетесь в этом? Она спокойно улыбнулась.

She never let people forget what she had done for them—and, that way she missed love.

— А я бы не прочь устроить небольшой скандал. Это разрядит атмосферу. Пока что мы слишком много думаем и слишком мало говорим вслух. — Джон считает иначе. Он хотел бы избежать стычки.

Don’t think she ever realized it, though, or felt the lack of it.

— Так ведь это Джон!

Hope not, anyway. I was on a different footing. I took my stand from the first. ‘So many pounds a year I’m worth to you.

Мне не понравилось, как она это сказала, и я запальчиво воскликнул:

Well and good.

— Джон очень разумный и хороший человек!

But not a penny piece besides—not a pair of gloves, nor a theatre ticket.’

Мэри с любопытством посмотрела на меня и неожиданно сказала:

She didn’t understand—was very offended sometimes.

— Вы мне нравитесь, Хастингс: вы настоящий друг.

Said I was foolishly proud.

— И вы мой настоящий друг!

It wasn’t that—but I couldn’t explain.

— Нет, я плохой друг.

Anyway, I kept my self-respect.

— Не говорите так, Мэри.

And so, out of the whole bunch, I was the only one who could allow myself to be fond of her.

— Но это правда. Сегодня я влюблена в своих друзей, завтра я о них забываю. Меня больно задели её слова, и неожиданно для самого себя я довольно бестактно возразил:

I watched over her.

— Однако ваше отношение к доктору Бауэрстайну отличается завидным постоянством.

I guarded her from the lot of them, and then a glib-tongued scoundrel comes along, and pooh!

И сразу же пожалел о сказанном. Лицо Мэри сделалось непроницаемым, словно какая-то завеса скрыла живые черты женщины.

all my years of devotion go for nothing.”

Она молча повернулась и быстро пошла наверх.

Poirot nodded sympathetically.

Снизу послышался шум.

“I understand, mademoiselle, I understand all you feel. It is most natural.

Это Пуаро, бегая из комнаты в комнату, громко объяснял каждому встречному, что он разыскивает.

You think that we are lukewarm—that we lack fire and energy—but trust me, it is not so.”

— Выходит, моя осторожность в разговоре с Мэри была излишней, — подумал я раздраженно. —

John stuck his head in at this juncture, and invited us both to come up to Mrs. Inglethorp’s room, as he and Mr. Wells had finished looking through the desk in the boudoir.

Пуаро поднял на ноги весь дом, и это, на мой взгляд, было не самым разумным решением. Что делать, мой друг в минуты волнения совершенно теряет голову!

As we went up the stairs, John looked back to the dining-room door, and lowered his voice confidentially:

Я быстро спустился вниз. Едва завидев меня, Пуаро мгновенно успокоился. Отведя его в сторону, я сказал:

“Look here, what’s going to happen when these two meet?”

— Пуаро, дорогой что вы творите? Весь дом в курсе ваших дел, а следовательно, и убийца тоже! — Вы считаете, что я не прав?

I shook my head helplessly.

— Я уверен в этом.

“I’ve told Mary to keep them apart if she can.”

— Что ж, друг мой, впредь присматривайте за мной, чтобы я не наделал чего-нибудь лишнего.

“Will she be able to do so?”

— Ладно. Но боюсь, что сегодня я уже опоздал.

“The Lord only knows.

— Увы, это так.

There’s one thing, Inglethorp himself won’t be too keen on meeting her.”

Пуаро выглядел таким смущенным и пристыженным, что мне даже стало его жаль, но я все равно считал, что он заслужил мой справедливый упрёк.

“You’ve got the keys still, haven’t you, Poirot?”

— Делать нечего, Хастингс. Пойдёмте отсюда.

I asked, as we reached the door of the locked room.

— Вы уже осмотрели все, что хотели?

Taking the keys from Poirot, John unlocked it, and we all passed in.

— На данный момент да. Вы проводите меня до деревни?

The lawyer went straight to the desk, and John followed him.

— С удовольствием.

“My mother kept most of her important papers in this despatch-case, I believe,” he said.

Он взял свой чемоданчик, и мы вышли из дома через открытую дверь в гостиной.

Poirot drew out the small bunch of keys.

Навстречу шла Цинция, и Пуаро, галантно уступив ей дорогу, обратился к девушке:

“Permit me.

— Простите, мадемуазель, можно вас на минуту?

I locked it, out of precaution, this morning.”

— Да, конечно, — ответила она немного удивленно.

“But it’s not locked now.”

— Скажите, вы когда-нибудь изготовляли лекарства для миссис Инглторп?

“Impossible!”

Цинция слегка покраснела.

“See.”

— Нет.

And John lifted the lid as he spoke.

В её голосе чувствовалась какая-то скованность.

“ Milles tonnerres! ”

— Значит, вы делали для неё только порошки?

cried Poirot, dumbfounded.

— Ах, да!

“And I—who have both the keys in my pocket!”

Однажды я действительно приготовила снотворное для тёти Эмили. — Это?

He flung himself upon the case.

И Пуаро показал ей пустую коробку из-под порошков.

Suddenly he stiffened.

Девушка кивнула.

Eh voilà une affaire! This lock has been forced.”

— Не могли бы вы сказать, что здесь было?

“What?”

Сульфонал?

Poirot laid down the case again.

Или, может быть, веронал?

“But who forced it?

— Нет, обычный бромид. — Спасибо, мадемуазель. Всего хорошего.

Why should they?

Мы быстро двинулись в сторону деревни, и я несколько раз украдкой посматривал на Пуаро.

When? But the door was locked?” These exclamations burst from us disjointedly.

Как я уже неоднократно говорил, в минуты волнения его глаза становились зелёными, как у кошки.

Poirot answered them categorically—almost mechanically.

Так было и на этот раз.

“Who? That is the question. Why? Ah, if I only knew.

— Друг мой, — прервал он затянувшееся молчание, — у меня есть одна гипотеза, очень странная, я бы даже сказал, невероятная, но она объясняет все факты.

When?

Я пожал плечами. Мне всегда казалось, что Пуаро питает слабость к различного рода невероятным предположениям.

Since I was here an hour ago.

Вот и сейчас он остался верен себе, хотя случай был совершенно ясным.

As to the door being locked, it is a very ordinary lock. Probably any other of the doorkeys in this passage would fit it.”

— Итак, мы знаем, почему на коробке не было фамилии аптекаря, — сказал я. — Действительно, все объясняется очень просто, странно, что мне самому это не пришло в голову.

We stared at one another blankly. Poirot had walked over to the mantelpiece. He was outwardly calm, but I noticed his hands, which from long force of habit were mechanically straightening the spill vases on the mantelpiece, were shaking violently.

Пуаро словно не слышал моих слов.

“See here, it was like this,” he said at last.

— А ведь там ещё кое-что обнаружили, — сказал он, кивнув в сторону усадьбы. —

“There was something in that case—some piece of evidence, slight in itself perhaps, but still enough of a clue to connect the murderer with the crime.

Когда мы поднимались по лестнице, мистер Уэллс сообщил мне об этом. — И что же? — Помните письменный стол в будуаре?

It was vital to him that it should be destroyed before it was discovered and its significance appreciated.

Так вот, там обнаружилось завещание миссис Инглторп, составленное ещё до замужества. По нему наследником объявлялся мистер Инглторп.

Therefore, he took the risk, the great risk, of coming in here.

По-видимому, оно было составлено в период их помолвки и явилось полной неожиданностью для мистера Уэллса, равно как и для Джона Кавендиша.

Finding the case locked, he was obliged to force it, thus betraying his presence.

Оно составлено на стандартном бланке для завещаний и засвидетельствовано двумя лицами из числа прислуги.

For him to take that risk, it must have been something of great importance.”

Кстати, подписи Доркас под документом нет. Мистер Инглторп знал об этом завещании? — Он утверждает, что нет.

“But what was it?” “Ah!” cried Poirot, with a gesture of anger. “That, I do not know!

— Мне что-то не очень в это верится, — сказал я. — Ну и путаница со всеми этими завещаниями!

A document of some kind, without doubt, possibly the scrap of paper Dorcas saw in her hand yesterday afternoon.

Кстати, как те несколько слов на измятом конверте подсказали вам, что вчера днём было составлено ещё одно завещание? Пуаро улыбнулся. — Друг мой, случалось ли вам во время составления какого-нибудь документа сомневаться в правописании того или иного слова?

And I—” his anger burst forth freely—“miserable animal that I am!

— Да и весьма часто. Думаю, это свойственно каждому.

I guessed nothing!

— Вот именно.

I have behaved like an imbecile! I should never have left that case here. I should have carried it away with me. Ah, triple pig!

А не пытались ли вы в подобных случаях по-разному написать это слово на клочке бумаги, чтобы на глаз определить, какой из вариантов правильный?

And now it is gone.

Ведь именно так и поступила миссис Инглторп. Вы заметили, что в первый раз она написала слово «обладаю» через «о», а затем через «а» и, чтобы окончательно убедиться в том, что это правильно, посмотрела, как оно выглядит в предложении «я обладаю».

It is destroyed—but is it destroyed?

Отсюда я сделал вывод, что миссис Инглторп вчера днём хотела написать слово «обладаю» и, помня о клочке бумаги, найденном в камине, я сразу подумал о завещании, в котором почти наверняка должно было встретиться это слово.

Is there not yet a chance—we must leave no stone unturned—”

Моё предположение подтверждал и тот факт, что будуар на следующее утро не подметали — в сложившейся ситуации прислуге было не до этого, — и я обнаружил возле письменного стола крупные следы, причём земля была коричневого цвета и очень рыхлой. В последние дни стояла прекрасная погода, поэтому на обычных ботинках не могло налипнуть столько грязи.

He rushed like a madman from the room, and I followed him as soon as I had sufficiently recovered my wits. But, by the time I had reached the top of the stairs, he was out of sight.

Я подошёл к окну и сразу заметил свежие клумбы с бегониями, причём земля была точно такой же, как и та, что я обнаружил в будуаре.

Mary Cavendish was standing where the staircase branched, staring down into the hall in the direction in which he had disappeared. “What has happened to your extraordinary little friend, Mr. Hastings? He has just rushed past me like a mad bull.” “He’s rather upset about something,” I remarked feebly.

Узнав от вас, что клумбы действительно были разбиты вчера, я уже не сомневался, что садовник, а скорее всего оба садовника (поскольку в будуаре было два ряда следов), заходили в комнату.

I really did not know how much Poirot would wish me to disclose.

Ясно, что, если бы миссис Инглторп хотела просто с ними поговорить, она могла бы подозвать их к окну, и не приглашать в комнату.

As I saw a faint smile gather on Mrs. Cavendish’s expressive mouth, I endeavoured to try and turn the conversation by saying: “They haven’t met yet, have they?”

У меня уже не осталось никаких, сомнений в том, что она составила новое завещание и просила садовников засвидетельствовать её подпись.

“Who?”

Дальнейшие события доказали, что я был прав.

“Mr. Inglethorp and Miss Howard.”

— Пуаро, вы великолепны! —

She looked at me in rather a disconcerting manner.

вырвалось у меня. — Должен признаться, что по поводу исписанного конверта у меня были совсем другие предположения.

“Do you think it would be such a disaster if they did meet?”

Он улыбнулся. — Вы даёте слишком большую волю воображению.

“Well, don’t you?” I said, rather taken aback.

Оно хороший попутчик, но плохой проводник.

“No.” She was smiling in her quiet way.

Обычно правильным оказывается самое простое объяснение. — Ещё один вопрос.

“I should like to see a good flare up. It would clear the air.

Как вы узнали, что был потерян ключ от папки?

At present we are all thinking so much, and saying so little.”

— Я не был уверен в этом, просто моя догадка подтвердилась. Помните, ключ был с обрывком проволоки?

“John doesn’t think so,” I remarked.

Я сразу заподозрил, что это остаток проволочного кольца, на котором висела вся связка.

“He’s anxious to keep them apart.”

Однако, если бы миссис Инглторп позже нашла потерянный ключ, она сразу присоединила бы его к остальным ключам, но там, как вы помните, был совершенно новенький, явно запасной.

“Oh, John!” Something in her tone fired me, and I blurted out:

Это навело меня на мысль, что не миссис Инглторп, а кто-то другой открывал папку ключом, который был вставлен в замок.

“Old John’s an awfully good sort.”

— Не кто иной, как мистер Инглторп.

She studied me curiously for a minute or two, and then said, to my great surprise:

Пуаро с удивлением взглянул на меня.

“You are loyal to your friend. I like you for that.”

— Вы абсолютно уверены, что он убийца?

“Aren’t you my friend too?”

— Конечно! Все факты свидетельствуют против него.

“I am a very bad friend.”

— Почему же? — тихо проговорил Пуаро. — Есть несколько сильных аргументов в пользу невиновности мистера Инглторпа.

“Why do you say that?”

— Вы шутите?!

“Because it is true.

— Я вполне серьезен.

I am charming to my friends one day, and forget all about them the next.”

— Я вижу только один такой аргумент. — Интересно, какой же?

I don’t know what impelled me, but I was nettled, and I said foolishly and not in the best of taste:

— То, что в ночь убийства его не было дома.

“Yet you seem to be invariably charming to Dr. Bauerstein!”

Как говорят у вас в Англии, мимо цели!

Instantly I regretted my words. Her face stiffened. I had the impression of a steel curtain coming down and blotting out the real woman. Without a word, she turned and went swiftly up the stairs, whilst I stood like an idiot gaping after her.

Вы выбрали как раз тот факт, который говорит против него.

I was recalled to other matters by a frightful row going on below.

— Почему?

I could hear Poirot shouting and expounding. I was vexed to think that my diplomacy had been in vain. The little man appeared to be taking the whole house into his confidence, a proceeding of which I, for one, doubted the wisdom.

— Потому что, если мистер Инглторп знал, что его жена будет отравлена, он бы непременно ночевал в другом месте, что и было сделано, причём под явно надуманным предлогом.

Once again I could not help regretting that my friend was so prone to lose his head in moments of excitement.

Это может объясняться двояко: либо ему действительно было известно, что должно, случиться, либо у него была своя собственная причина для отсутствия. — И какая же? —

I stepped briskly down the stairs.

скептически спросил я.

The sight of me calmed Poirot almost immediately. I drew him aside.

Пуаро пожал плечами.

“My dear fellow,” I said, “is this wise?

— Откуда я знаю?

Surely you don’t want the whole house to know of this occurrence? You are actually playing into the criminal’s hands.”

Без сомнения, нечто, что не делает ему чести.

“You think so, Hastings?”

Этот Инглторп, похоже, порядочный подлец, но это ещё не означает, что он убийца.

“I am sure of it.”

Я в сомнении покачал головой.

“Well, well, my friend, I will be guided by you.”

— Вы снова проявляете самостоятельность в суждениях? —

“Good. Although, unfortunately, it is a little too late now.”

спросил Пуаро. —

“Sure.”

Что же, оставим это.

He looked so crestfallen and abashed that I felt quite sorry, though I still thought my rebuke a just and wise one.

Время покажет, кто из нас прав.

“Well,” he said at last, “let us go, mon ami..”

Давайте теперь обсудим другие детали этого дела. Как вы объясняете тот факт, что все двери в спальню были заперты изнутри?

“You have finished here?”

— Тут над… —

“For the moment, yes. You will walk back with me to the village?”

неуверенно начал я, — тут надо привлечь на помощь логику.

“Willingly.”

— Несомненно.

He picked up his little suit-case, and we went out through the open window in the drawing-room.

— Думаю, дело обстояло так: двери действительно были заперты (мы это видели собственными глазами), однако восковое пятно на ковре и уничтоженное завещание говорят о том, что ночью в комнате был ещё кто-то. Так? — Пока все верно. Продолжайте.

Cynthia Murdoch was just coming in, and Poirot stood aside to let her pass.

— Следовательно, сказал я, приободрившись, — если этот человек не влетел в окно и не проник в комнату с помощью нечистой силы, то остаётся допустить, что миссис Инглторп сама открыла ему дверь. А кому, как не собственному мужу, могла она открыть? Следовательно подтверждается моё предположение, что ночью в комнате побывал мистер Инглторп!

“Excuse me, mademoiselle, one minute.”

Пуаро покачал головой.

“Yes?” she turned inquiringly.

— Как раз наоборот.

“Did you ever make up Mrs. Inglethorp’s medicines?” A slight flush rose in her face, as she answered rather constrainedly:

С какой стати миссис Инглторп станет впускать своего мужа, если за несколько часов до этого у них был страшный скандал и она сама, вопреки обыкновению, заперла дверь в его комнату?

“No.”

Нет, кого-кого, а уж его она бы не впустила!

“Only her powders?”

— Но вы согласны, что она сама открыла дверь?

The flush deepened as Cynthia replied:

— Есть ещё одно объяснение.

“Oh, yes, I did make up some sleeping powders for her once.”

Возможно, она попросту забыла закрыть на засов дверь в коридор, а потом, вспомнив об этом, встала и закрыла её уже под утро.

“These?”

— Пуаро, неужели вы действительно так считаете?

Poirot produced the empty box which had contained powders.

— Я не говорил этого, но вполне возможно, что дело происходило именно так.

She nodded.

Теперь обратимся ещё к одному факту.

“Can you tell me what they were? Sulphonal? Veronal?”

Что вы думаете об услышанном вами обрывке разговора между миссис Инглторп и её невесткой?

“No, they were bromide powders.”

— А ведь я о нем совсем забыл.

“Ah! Thank you, mademoiselle; good morning.”

Да, это загадка.

As we walked briskly away from the house, I glanced at him more than once.

Непонятно, как сдержанная и гордая Мэри Кавендиш могла столь беспардонно вмешиваться в дела, её не касающиеся. — Вот именно. Для женщины её воспитания это более чем странно.

I had often before noticed that, if anything excited him, his eyes turned green like a cat’s. They were shining like emeralds now.

— Да, странно.

“My friend,” he broke out at last, “I have a little idea, a very strange, and probably utterly impossible idea. And yet—it fits in.”

Впрочем, это не имеет отношения к делу, и не стоит ломать голову над их разговором.

I shrugged my shoulders.

Пуаро тяжело вздохнул.

I privately thought that Poirot was rather too much given to these fantastic ideas.

— Сколько раз вам надо повторять, что любая мелочь должна иметь своё объяснение.

In this case, surely, the truth was only too plain and apparent.

Если какой-то факт не согласуется с нашей гипотезой, то тем хуже для гипотезы.

“So that is the explanation of the blank label on the box,” I remarked.

— Ладно, время покажет, кто из нас прав, — раздраженно проговорил я.

“Very simple, as you said. I really wonder that I did not think of it myself.”

— Да, время покажет.

Poirot did not appear to be listening to me.

Между тем мы подошли к коттеджу Листвэйз, и Пуаро пригласил меня подняться к нему в комнату.

“They have made one more discovery, là-bas ,” he observed, jerking his thumb over his shoulder in the direction of Styles. “Mr. Wells told me as we were going upstairs.”

Он предложил мне одну из тех изысканных русских папирос, которые мой друг иногда позволял себе.

“What was it?”

Было очень забавно наблюдать, как Пуаро аккуратно опускает горелые спички в маленькую фарфоровую пепельницу, и моё раздражение постепенно исчезло.

“Locked up in the desk in the boudoir, they found a will of Mrs. Inglethorp’s, dated before her marriage, leaving her fortune to Alfred Inglethorp.

Пуаро поставил оба наших стула возле открытого окна, выходившего на улицу. Неожиданно я увидел довольно невзрачного на вид молодого человека, торопливо идущего по улице.

It must have been made just at the time they were engaged.

Сразу бросалось в глаза необычное выражение его лица — странная смесь возбуждения и страха.

It came quite as a surprise to Wells—and to John Cavendish also. It was written on one of those printed will forms, and witnessed by two of the servants—not Dorcas.”

— Пуаро, взгляните, — произнёс я. Он посмотрел в окно.

“Did Mr. Inglethorp know of it?”

— Это мистер Мэйс, помощник аптекаря.

“He says not.”

Уверен, что он направляется сюда.

“One might take that with a grain of salt,” I remarked sceptically.

Молодой человек остановился возле нашего дома и после некоторого колебания решительно постучал в дверь.

“All these wills are very confusing.

— Одну минуту, — крикнул в окно Пуаро, — я сейчас спущусь.

Tell me, how did those scribbled words on the envelope help you to discover that a will was made yesterday afternoon?”

Он пригласил меня жестом следовать за собой и, быстро сбежав по лестнице, открыл дверь.

Poirot smiled.

Прямо с порога мистер Мэйс выпалил:

“ Mon ami , have you ever, when writing a letter, been arrested by the fact that you did not know how to spell a certain word?”

— Извините за непрошенный визит, мсьё Пуаро, но говорят, что вы только что возвратились из Стайлз?

“Yes, often. I suppose everyone has.”

— Да, мы действительно недавно пришли оттуда.

“Exactly.

Молодой человек нервно облизнул губы. Его лицо выдавало сильное волнение.

And have you not, in such a case, tried the word once or twice on the edge of the blotting-paper, or a spare scrap of paper, to see if it looked right?

— Вся деревня только и говорит о неожиданной смерти миссис Инглторп. Знаете, ходят слухи, — он снизил голос до шёпота, — что её отравили. На лице Пуаро не дрогнул ни один мускул.

Well, that is what Mrs. Inglethorp did.

— Это могут сказать только врачи.

You will notice that the word ‘possessed’ is spelt first with one ‘s’ and subsequently with two—correctly.

— Да, да, конечно… — Юноша помедлил, затем, не в силах справиться с волнением, схватил Пуаро за рукав и прошептал:

To make sure, she had further tried it in a sentence, thus: ‘I am possessed.’ Now, what did that tell me?

«Мистер Пуаро, скажите мне только, это был не стрихнин, ведь правда, это был не стрихнин?

It told me that Mrs. Inglethorp had been writing the word ‘possessed’ that afternoon, and, having the fragment of paper found in the grate fresh in my mind, the possibility of a will—(a document almost certain to contain that word)—occurred to me at once.

Пуаро тихо пробормотал в ответ что-то маловразумительное. Юноша вышел, и мой друг, печально кивая головой, сказал: — К сожалению, во время судебного разбирательства он даст показания. Пуаро стал медленно подниматься по лестнице. Увидев, что я собираюсь задать очередной вопрос, он раздраженно махнул рукой.

This possibility was confirmed by a further circumstance.

— Не сейчас, Хастингс, не сейчас. Мне надо сосредоточиться.

In the general confusion, the boudoir had not been swept that morning, and near the desk were several traces of brown mould and earth.

У меня в голове полная неразбериха, а я терпеть этого не могу.

The weather had been perfectly fine for some days, and no ordinary boots would have left such a heavy deposit.

Минут десять Пуаро сидел совершенно неподвижно. Наконец он глубоко вздохнул.

“I strolled to the window, and saw at once that the begonia beds had been newly planted. The mould in the beds was exactly similar to that on the floor of the boudoir, and also I learnt from you that they had been planted yesterday afternoon.

— Вот так.

I was now sure that one, or possibly both of the gardeners—for there were two sets of footprints in the bed—had entered the boudoir, for if Mrs. Inglethorp had merely wished to speak to them she would in all probability have stood at the window, and they would not have come into the room at all.

Теперь все в порядке. У каждого факта есть своё объяснение. Путаницы быть не должно.

I was now quite convinced that she had made a fresh will, and had called the two gardeners in to witness her signature.

Конечно, кое-что ещё остаётся непонятным:

Events proved that I was right in my supposition.”

ведь это очень сложное дело.

“That was very ingenious,” I could not help admitting.

Сложное даже для меня, Эркюля Пуаро!

“I must confess that the conclusions I drew from those few scribbled words were quite erroneous.”

Итак, есть два обстоятельства, на которые надо обратить особое внимание.

He smiled.

— Какие?

“You gave too much rein to your imagination.

— Во-первых, очень важно, какая погода была вчера. —

Imagination is a good servant, and a bad master.

Пуаро, вчера был чудесный день! —

The simplest explanation is always the most likely.”

воскликнул я. — Вы просто разыгрываете меня!

“Another point—how did you know that the key of the despatch-case had been lost?”

— Нисколько!

“I did not know it.

Термометр показывал 27 градусов в тени.

It was a guess that turned out to be correct. You observed that it had a piece of twisted wire through the handle.

Постарайтесь не забывать об этом:

тут кроется ключ к разгадке.

Now, if it had been lost and recovered, Mrs. Inglethorp would at once have replaced it on her bunch; but on her bunch I found what was obviously the duplicate key, very new and bright, which led me to the hypothesis that somebody else had inserted the original key in the lock of the despatch-case.”

— Какое второе обстоятельство? — Очень важно, что мистер Инглторп одевается крайне необычно, носит очки, и все это в сочетании с чёрной бородой придаёт ему довольно экзотический вид.

“Yes,” I said, “Alfred Inglethorp, without doubt.”

— Пуаро, я не верю, что вы говорите серьезно.

Poirot looked at me curiously.

— Уверяю вас, друг мой, я абсолютно серьезен.

“You are very sure of his guilt?”

— Но то, что вы говорите, совершенно не относится к делу.

“Well, naturally.

— Напротив, это факты первостепенной важности. — А если допустить, что присяжные обвинят Альфреда Инглторпа в преднамеренном убийстве, что станет тогда с вашими теориями?

Every fresh circumstance seems to establish it more clearly.”

— Если двенадцать ослов совершат ошибку, это ещё не значит, что я не прав.

“On the contrary,” said Poirot quietly, “there are several points in his favour.”

К тому же этого не случится. Во-первых, — местные присяжные не будут особо стремиться брать на себя такую ответственность:

“Oh, come now!”

ведь мистер Инглторп пользуется тут большим влиянием, во-вторых, — добавил он спокойно, — я не позволю им это!

“Yes.”

— То есть, как это — не позволите?

“I see only one.”

— Очень просто, не позволю, и все!

“And that?” “That he was not in the house last night.” “‘Bad shot!’ as you English say!

Я взглянул на него со смешанным чувством удивления и раздражения; как можно быть таким самоуверенным!

You have chosen the one point that to my mind tells against him.”

Словно прочтя мои мысли, Пуаро кивнул и тихо повторил:

“How is that?”

Да, друг мой, я не позволю им этого.

“Because if Mr. Inglethorp knew that his wife would be poisoned last night, he would certainly have arranged to be away from the house.

Он встал и положил руку мне на плечо. Лицо Пуаро было печально, и в глазах блестели слезы. — Знаете, я все время думаю о несчастной миссис Инглторп. Она, конечно, не пользовалась всеобщей любовью, но к нам, бельгийцам, покойная была исключительно добра.

His excuse was an obviously trumped up one.

Я в долгу перед ней. Я хотел перебить его, но Пуаро продолжал: — Хастингс, думаю, она не простила бы мне, если я позволил бы арестовать мистера Инглторпа сейчас, когда одно лишь моё слово может спасти его.

That leaves us two possibilities:

5. Дознание За время, которое оставалось до пятницы, Пуаро успел сделать множество дел.

either he knew what was going to happen or he had a reason of his own for his absence.”

К примеру, он дважды совещался с мистером Уэллсом и несколько раз совершал длительные прогулки в окрестностях Стайлз Сент-Мэри. Я обижался, что мой друг ни разу не взял меня с собой, тем более что я мучился от любопытства, не понимая, что было у него на уме.

“And that reason?” I asked sceptically. Poirot shrugged his shoulders. “How should I know? Discreditable, without doubt.

Мне показалось, что он особенно интересовался фермой Райкеса, поэтому в среду вечером, зайдя в Листвэйз и не обнаружив там Пуаро, я направился через поле в сторону фермы, надеясь встретить его по дороге.

This Mr. Inglethorp, I should say, is somewhat of a scoundrel—but that does not of necessity make him a murderer.”

Я подошёл почти до самой фермы, так и не обнаружив Пуаро, и повернул назад. По пути мне повстречался старый крестьянин, который как-то хитро взглянул на меня и спросил: — Вы вроде из усадьбы, мистер?

I shook my head, unconvinced.

— Да, я ищу своего друга.

“We do not agree, eh?” said Poirot. “Well, let us leave it. Time will show which of us is right. Now let us turn to other aspects of the case.

Он должен был идти по этой тропинке.

What do you make of the fact that all the doors of the bedroom were bolted on the inside?”

— Такого коротышку, который все руками размахивает, когда говорит? Он, кажись, из бельгийцев, которые живут в деревне.

“Well——” I considered.

— Да, да! Вы его встречали?

“One must look at it logically.”

— Встречал, и не раз.

“True.”

Небось друг ваш?

“I should put it this way.

Да, много ваших здесь бывает! И он лукаво подмигнул мне.

The doors were bolted—our own eyes have told us that—yet the presence of the candle grease on the floor, and the destruction of the will, prove that during the night someone entered the room.

— Вы хотите сказать, что здесь часто можно встретить обитателей усадьбы? —

You agree so far?”

спросил я нарочито беспечно.

“Perfectly. Put with admirable clearness. Proceed.”

Он хитро улыбнулся.

“Well,” I said, encouraged, “as the person who entered did not do so by the window, nor by miraculous means, it follows that the door must have been opened from inside by Mrs. Inglethorp herself.

— Уж один-то по крайней мере частенько сюда наведывается. Кстати, очень щедрый господин. Но что-то я разболтался. Мне пора, прощайте, сэр. Я шёл по тропинке и думал, что, видимо, Эвелин Ховард была права.

That strengthens the conviction that the person in question was her husband.

Меня переполняло чувство омерзения, когда я представлял, как беззастенчиво Альфред Инглторп транжирил чужие деньги.

She would naturally open the door to her own husband.”

Неужели он совершил убийство из-за этого милого цыганского личика?

Poirot shook his head.

Или основной причиной были все-таки деньги?

“Why should she?

Скорее всего, правда была где-то посередине.

She had bolted the door leading into his room—a most unusual proceeding on her part—she had had a most violent quarrel with him that very afternoon.

К одному обстоятельству Пуаро проявлял особое внимание. Он несколько раз подчёркивал, что Доркас, наверное, ошибается, утверждая, что ссора между Инглторпами произошла в четыре часа.

No, he was the last person she would admit.”

Мой друг настойчиво пытался её убедить, что скандал произошёл в четыре тридцать.

“But you agree with me that the door must have been opened by Mrs. Inglethorp herself?”

Однако Доркас настаивала, что с момента, как услышала перебранку, до пяти часов, когда она принесла хозяйке чай, прошёл добрый час, а может быть и больше.

“There is another possibility.

Дознание состоялось в пятницу в здании местного суда. Мы с Пуаро сидели рядом, ничем не отличаясь от большинства присутствующих, поскольку от нас не потребовали выступить в качестве свидетелей. После предварительных формальностей присяжные осмотрели тело покойной, и Джон Кавендиш официально подтвердил, что это была Эмили Инглторп.

She may have forgotten to bolt the door into the passage when she went to bed, and have got up later, towards morning, and bolted it then.”

Отвечая на дальнейшие вопросы, Джон рассказал о том, как он проснулся среди ночи и о последующих обстоятельствах кончины своей матери.

“Poirot, is that seriously your opinion?”

После этого судья попросил огласить медицинское заключение.

“No, I do not say it is so, but it might be. Now, to turn to another feature, what do you make of the scrap of conversation you overheard between Mrs. Cavendish and her mother-in-law?”

В зале воцарилась напряженная тишина, все глаза были устремлены на нашего знаменитого лондонского специалиста, одного из крупнейших экспертов в области токсикологии.

“I had forgotten that,” I said thoughtfully. “That is as enigmatical as ever.

В нескольких скупых фразах он сообщил результаты вскрытия, опуская медицинские термины и технические подробности, скажу, что, по его словам, вскрытие полностью подтвердило факт отравления стрихнином.

It seems incredible that a woman like Mrs. Cavendish, proud and reticent to the last degree, should interfere so violently in what was certainly not her affair.”

Согласно результатам лабораторного анализа, в организме миссис Инглторп содержалось от 3/4 до 1 грана яда.

“Precisely. It was an astonishing thing for a woman of her breeding to do.”

— Могла ли миссис Инглторп случайно принять яд? —

“It is certainly curious,” I agreed.

спросил судья. — Думаю, что крайне маловероятно.

“Still, it is unimportant, and need not be taken into account.”

В отличие от некоторых других ядов стрихнин не используется в домашнем хозяйстве.

A groan burst from Poirot.

К тому же на его продажу наложены некоторые ограничения.

“What have I always told you? Everything must be taken into account. If the fact will not fit the theory—let the theory go.”

— Можете ли вы теперь, зная результаты вскрытия, определить, каким образом был принят яд?

“Well, we shall see,” I said, nettled.

— Нет.

“Yes, we shall see.”

— Вы, кажется, оказались в Стайлз раньше доктора Уилкинса?

We had reached Leastways Cottage, and Poirot ushered me upstairs to his own room. He offered me one of the tiny Russian cigarettes he himself occasionally smoked. I was amused to notice that he stowed away the used matches most carefully in a little china pot. My momentary annoyance vanished.

— Да, я встретил автомобиль, выезжавший из садовых ворот, и, узнав о случившемся, со всех ног бросился в усадьбу.

Poirot had placed our two chairs in front of the open window which commanded a view of the village street. The fresh air blew in warm and pleasant. It was going to be a hot day.

— Не могли бы вы подробно рассказать, что произошло дальше?

Suddenly my attention was arrested by a weedy looking young man rushing down the street at a great pace.

— Когда я зашёл в комнату, миссис Инглторп билась в конвульсиях. Увидев меня, она прохрипела: «Альфред… Альфред».

It was the expression on his face that was extraordinary—a curious mingling of terror and agitation.

— Скажите, мог стрихнин содержаться в кофе, который ей отнёс мистер Инглторп?

“Look, Poirot!” I said.

— Это маловероятно, поскольку стрихнин очень быстродействующий яд.

He leant forward.

Симптомы отравления обычно проявляются уже через час или два.

“ Tiens! ” he said. “It is Mr. Mace, from the chemist’s shop. He is coming here.”

При некоторых условиях, ни одно из которых в данном случае обнаружено не было, его действие может быть замедлено.

The young man came to a halt before Leastways Cottage, and, after hesitating a moment, pounded vigorously at the door.

Миссис Инглторп выпила кофе примерно в восемь вечера, но признаки отравления появились лишь под утро. Это доказывает, что яд попал в организм гораздо позже восьми часов.

“A little minute,” cried Poirot from the window. “I come.”

— Миссис Инглторп обычно выпивала каждую ночь чашку какао.

Motioning to me to follow him, he ran swiftly down the stairs and opened the door.

Не мог ли стрихнин быть подмешан туда? — Нет, я лично сделал анализ остатков какао.

Mr. Mace began at once.

Никакого стрихнина там не было.

“Oh, Mr. Poirot, I’m sorry for the inconvenience, but I heard that you’d just come back from the Hall?”

При этих словах Пуаро удовлетворенно улыбнулся. — Как вы догадались? — спросил я шёпотом.

“Yes, we have.”

— Слушайте дальше.

The young man moistened his dry lips. His face was working curiously.

— Смею заметить, — продолжал доктор, — что, если бы экспертиза дала иной результат, то я бы очень удивился.

“It’s all over the village about old Mrs. Inglethorp dying so suddenly.

— Почему? — Потому что у стрихнина чрезвычайно горький вкус.

They do say—” he lowered his voice cautiously—“that it’s poison?”

Его можно почувствовать даже в растворе 1 к 70000. Чтобы замаскировать такую горечь, нужна жидкость с очень резким вкусом.

Poirot’s face remained quite impassive.

Какао для этого совершенно не годится.

“Only the doctors can tell us that, Mr. Mace.”

Один из присяжных поинтересовался, может ли кофе замаскировать привкус яда.

“Yes, exactly—of course——” The young man hesitated, and then his agitation was too much for him.

— Весьма возможно, поскольку у самого кофе чрезвычайно горький вкус. — Таким образом, вы предполагаете, что яд был подсыпан в кофе, но по каким-то причинам его действие было замедлено.

He clutched Poirot by the arm, and sank his voice to a whisper:

— Да, но так как кофейная чашка вдребезги разбита, мы не можем сделать анализ её содержимого. На этом доктор Бауэрстайн закончил свои показания.

“Just tell me this, Mr. Poirot, it isn’t—it isn’t strychnine, is it?”

Доктор Уилкинс был во всем согласен со своим коллегой.

I hardly heard what Poirot replied. Something evidently of a non-committal nature.

Он начисто отверг возможности самоубийства, которое предположил один из присяжных.

The young man departed, and as he closed the door Poirot’s eyes met mine.

У покойной было больное сердце, — сказал он, — но состояние её здоровья не внушало опасений.

“Yes,” he said, nodding gravely. “He will have evidence to give at the inquest.”

Она обладала уравновешенным характером и поражала всех своей огромной энергией.

We went slowly upstairs again.

Нет, миссис Инглторп не могла покончить с собой!

I was opening my lips, when Poirot stopped me with a gesture of his hand.

Следующим был вызван Лоуренс Кавендиш. В его выступлении не было ничего нового, он почти слово в слово повторил показания брата. Заканчивая выступление, он смущенно сказал:

“Not now, not now, mon ami..

— Если можно, я хотел бы высказать одно предположение.

I have need of reflection.

Лоуренс посмотрел на судью, который сразу воскликнул:

My mind is in some disorder—which is not well.”

— Конечно, мистер Кавендиш, мы здесь для того и собрались, чтобы выслушать все, что поможет узнать правду об этом деле.

For about ten minutes he sat in dead silence, perfectly still, except for several expressive motions of his eyebrows, and all the time his eyes grew steadily greener. At last he heaved a deep sigh. “It is well. The bad moment has passed. Now all is arranged and classified.

— Это только моё предположение, — пояснил Лоуренс, — и оно может оказаться ошибочным, но мне до сих пор кажется, что мама могла умереть естественной смертью.

One must never permit confusion.

— Как это возможно, мистер Кавендиш?

The case is not clear yet—no. For it is of the most complicated!

— Дело в том, что она уже некоторое время принимала лекарство, в котором содержался стрихнин.

It puzzles me..

— Вот так новость! —

Me , Hercule Poirot!

воскликнул судья.

There are two facts of significance.”

Присяжные были явно заинтригованы.

“And what are they?”

— Известны случаи, — продолжал Лоуренс, — когда происходило постепенное накопление яда в организме больного и это, в конце концов, вызывало смерть. К тому же мама могла по ошибке принять слишком большую дозу лекарства.

“The first is the state of the weather yesterday.

— Мы в первый раз слышим, что миссис Инглторп принимала лекарство, содержащее стрихнин.

That is very important.”

Это весьма ценное свидетельство, и мы вам очень благодарны, мистер Кавендиш.

“But it was a glorious day!”

Выступавший следующим доктор Уилкинс категорически отверг предположение Лоуренса.

I interrupted.

— То, что сказал мистер Кавендиш, не выдерживает никакой критики.

“Poirot, you’re pulling my leg!”

Любой врач вам скажет то же самое.

“Not at all. The thermometer registered 80 degrees in the shade. Do not forget that, my friend.

Стрихнин действительно может накапливаться в организме больного, но при этом исключается такая агония и внезапная смерть, как в данном случае.

It is the key to the whole riddle!”

Когда яд накапливается в организме, это сопровождается длительным хроническим заболеванием, симптомы которого я бы уже давно заметил.

“And the second point?” I asked.

Поэтому я считаю предположение мистера Кавендиша совершенно необоснованным.

“The important fact that Monsieur Inglethorp wears very peculiar clothes, has a black beard, and uses glasses.”

— А что вы думаете по поводу его второго высказывания?

“Poirot, I cannot believe you are serious.”

Могла ли миссис Инглторп случайно принять слишком большую дозу лекарства?

“I am absolutely serious, my friend.”

— Даже три или четыре дозы не могут вызвать летальный исход.

“But this is childish!”

У миссис Инглторп имелся, правда, большой запас этой микстуры, она получала её из аптеки Кута в Тэдминстере.

“No, it is very momentous.”

Но чтобы в организм попало столько стрихнина, сколько было обнаружено при вскрытии, она должна была выпить целую бутыль.

“And supposing the Coroner’s jury returns a verdict of Wilful Murder against Alfred Inglethorp. What becomes of your theories, then?”

— Итак, вы считаете, что эта микстура не могла явиться причиной смерти миссис Инглторп?

“They would not be shaken because twelve stupid men had happened to make a mistake!

— Несомненно. Подобное предположение просто смехотворно. Присяжный, задавший предыдущий вопрос, спросил у доктора Уилкинса, не мог ли фармацевт, изготовляющий лекарство, допустить ошибку.

But that will not occur.

— Это, конечно, возможно, — ответил доктор.

For one thing, a country jury is not anxious to take responsibility upon itself, and Mr. Inglethorp stands practically in the position of local squire.

Однако Доркас, дававшая показания вслед за Уилкинсом, начисто отвергла это предположение, поскольку лекарство было изготовлено довольно давно, она даже помнила, что в день смерти миссис Инглторп приняла последнюю дозу. Таким образом, подозрения по поводу лекарства рассеялись, и судья попросил Доркас рассказать все с самого начала.

Also,” he added placidly, “ I should not allow it!”

Она сообщила, что проснулась от громкого звона колокольчика и сразу подняла тревогу в доме.

“ You would not allow it?”

Затем её попросили рассказать о ссоре, случившейся накануне.

“No.” I looked at the extraordinary little man, divided between annoyance and amusement.

Доркас почти дословно повторила то, что уже говорила нам с Пуаро, поэтому я не буду здесь приводить её показания.

He was so tremendously sure of himself.

Следующей свидетельницей была Мэри Кавендиш. Гордо подняв голову, она отвечала тихим и уверенным голосом.

As though he read my thoughts, he nodded gently. “Oh, yes, mon ami , I would do what I say.” He got up and laid his hand on my shoulder. His physiognomy underwent a complete change. Tears came into his eyes.

Мэри рассказала, что она встала, как обычно, в 4.30 и, одеваясь, услышала вдруг какой-то грохот, словно упало что-то очень тяжёлое.

“In all this, you see, I think of that poor Mrs. Inglethorp who is dead.

— Видимо, это был столик, стоявший около кровати, — предположил судья. — Я открыла дверь и прислушалась, — продолжала Мэри. — Через несколько мгновений раздался неистовый звон колокольчика.

She was not extravagantly loved—no. But she was very good to us Belgians—I owe her a debt.”

Прибежавшая Доркас разбудила моего мужа, и мы направились в комнату миссис Инглторп, но дверь оказалась запертой изнутри.

I endeavoured to interrupt, but Poirot swept on.

На этом месте судья прервал выступление миссис Кавендиш.

“Let me tell you this, Hastings.

— Думаю, не стоит утруждать вас изложением дальнейших событий, поскольку мы неоднократно слышали, что произошло потом.

She would never forgive me if I let Alfred Inglethorp, her husband, be arrested now —when a word from me could save him!”

Но я буду вам весьма признателен, если вы расскажите присутствующим все, что касается ссоры, которую вы нечаянно подслушали накануне.

The weather had been perfectly fine for some days, and no ordinary boots would have left such a heavy deposit.

В течение нескольких дней стояла прекрасная погода, и обычные башмаки не могли оставить такой след.

Я подошёл к окну и сразу обратил внимание на то, что клумбы с бегониями совсем недавно вскопаны и земля на них точно такая же, как на полу в будуаре.

Кроме того, от вас я также узнал, что бегонии сажали вчера после полудня. Теперь я был уверен, что один, а возможно, и оба садовника (на клумбах остались следы двух пар ног) входили в будуар. Если бы миссис Инглторп просто захотела с ними поговорить, она, очевидно, подошла бы к окну и садовникам незачем было бы заходить в комнату.

I was now quite convinced that she had made a fresh will, and had called the two gardeners in to witness her signature.

Теперь я был вполне убеждён, что она составила новое завещание и позвала обоих садовников, чтобы они его засвидетельствовали, поставив свои подписи.

Events proved that I was right in my supposition.”

События подтвердили, что моё предположение оказалось правильным.

“That was very ingenious,” I could not help admitting.

— Очень прозорливо! — не мог я не восхититься. —

“I must confess that the conclusions I drew from those few scribbled words were quite erroneous.”

Должен признаться, что выводы, которые сделал я, глядя на эти нацарапанные на конверте слова, были совершенно ошибочны.

He smiled.

Пуаро улыбнулся.

“You gave too much rein to your imagination.

— Вы даёте слишком большую волю вашему воображению, друг мой, — заметил он. —

Imagination is a good servant, and a bad master.

Воображение — хороший слуга, но плохой господин.

The simplest explanation is always the most likely.”

Самое простое объяснение всегда наиболее вероятно.

“Another point—how did you know that the key of the despatch-case had been lost?”

— Ещё один вопрос. Как вы узнали, что ключ от портфеля миссис Инглторп был потерян?

“I did not know it.

— Я этого не знал.

It was a guess that turned out to be correct.

Это была догадка, которая оказалась верной.

You observed that it had a piece of twisted wire through the handle.

Вы, конечно, заметили, что ключ висел на куске проволоки.

Это вызвало предположение, что его, скорее всего, сорвали с непрочного кольца общей связки.

Видите ли, если бы ключ был потерян и найден, миссис Инглторп сразу же вернула бы его на свою связку. Однако на связке я обнаружил дубликат: новый блестящий ключ. Это и привело меня к предположению, что кто-то другой, а не миссис Инглторп, вставил ключ в замок портфеля. — Конечно! —

“Yes,” I said, “Alfred Inglethorp, without doubt.”

подхватил я. — И это был Алфред Инглторп!

Poirot looked at me curiously.

Пуаро с любопытством посмотрел на меня:

“You are very sure of his guilt?”

— Вы так уверены в его вине?

“Well, naturally.

— Естественно.

Every fresh circumstance seems to establish it more clearly.”

И это подтверждается каждым новым обнаруженным фактом!

“On the contrary,” said Poirot quietly, “there are several points in his favour.”

— Напротив, — спокойно возразил Пуаро. — Есть несколько фактов в его пользу.

“Oh, come now!”

— О, полно!

“Yes.”

— Да-да!

“I see only one.”

— Я вижу лишь один, — сказал я.

“And that?”

— Что именно?

“That he was not in the house last night.”

— В прошлую ночь его не было дома.

“‘Bad shot!’ as you English say!

— Bad shot! — как говорите вы, англичане.

You have chosen the one point that to my mind tells against him.”

Вы выбрали как раз тот факт, который, по моему мнению, свидетельствует против него.

“How is that?”

— Как это? — удивился я.

“Because if Mr. Inglethorp knew that his wife would be poisoned last night, he would certainly have arranged to be away from the house. His excuse was an obviously trumped up one. That leaves us two possibilities:

— Если бы мистер Инглторп знал, что его жена будет отравлена прошлой ночью, он, конечно, устроил бы все так, чтобы уйти из дому.

either he knew what was going to happen or he had a reason of his own for his absence.”

Здесь может быть два объяснения: либо он знал, что должно случиться, либо у него была своя причина для отсутствия.

“And that reason?”

— И какая же это причина? —

I asked sceptically.

скептически спросил я.

Poirot shrugged his shoulders.

Пуаро пожал плечами:

“How should I know?

— Откуда мне знать?

Discreditable, without doubt.

Но, без сомнения, дискредитирующая.

This Mr. Inglethorp, I should say, is somewhat of a scoundrel—but that does not of necessity make him a murderer.”

По-моему, мистер Инглторп — мерзавец, но это не значит, что он обязательно и убийца.

I shook my head, unconvinced.

Я покачал головой.

“We do not agree, eh?”

Слова Пуаро не показались мне убедительными. — Наши мнения разошлись? —

said Poirot.

продолжил Пуаро. —

“Well, let us leave it.

Ну что же, пока оставим это.

Time will show which of us is right.

Время покажет, кто из нас прав.

Now let us turn to other aspects of the case.

Давайте обратимся теперь к другому.

What do you make of the fact that all the doors of the bedroom were bolted on the inside?”

Как вы объясняете, что все двери спальни были закрыты на задвижки изнутри?

“Well——” I considered.

— Ну… — Я задумался. —

“One must look at it logically.”

На это необходимо взглянуть логически.

“True.”

— Верно.

“I should put it this way.

— Я объяснил бы это так.

The doors were bolted—our own eyes have told us that—yet the presence of the candle grease on the floor, and the destruction of the will, prove that during the night someone entered the room.

Двери были на задвижках (мы в этом сами удостоверились), тем не менее наличие стеарина на полу и уничтожение завещания свидетельствуют о том, что ночью кто-то входил в комнату.

You agree so far?”

Вы с этим согласны?

“Perfectly.

— Безусловно!

Put with admirable clearness.

Преподнесено с предельной ясностью.

Proceed.”

Продолжайте!

— Так вот, — заключил я, ободрённый поддержкой, — если человек, оказавшийся в комнате, не вошёл в неё через окно и не появился там каким-то чудом, следовательно, дверь ему открыла изнутри сама миссис Инглторп. Это подкрепляет нашу уверенность в том, что человек, которого мы имеем в виду, был её мужем.

That strengthens the conviction that the person in question was her husband. She would naturally open the door to her own husband.”

Совершенно естественно, что ему она могла открыть.

Poirot shook his head.

Пуаро покачал головой:

“Why should she?

— Почему?

She had bolted the door leading into his room—a most unusual proceeding on her part—she had had a most violent quarrel with him that very afternoon.

Миссис Инглторп закрыла на задвижку дверь, ведущую в его комнату (поступок крайне необычный с её стороны!), потому что именно в тот день сильно с ним поссорилась.

No, he was the last person she would admit.”

Нет, его она не впустила бы.

“But you agree with me that the door must have been opened by Mrs. Inglethorp herself?”

— Однако вы согласны со мной, что дверь должна была открыть сама миссис Инглторп?

“There is another possibility.

— Есть и другая вероятность.

She may have forgotten to bolt the door into the passage when she went to bed, and have got up later, towards morning, and bolted it then.”

Ложась спать, она могла забыть закрыть на засов дверь, ведущую в коридор, и встала потом, к утру, чтобы её запереть.

“Poirot, is that seriously your opinion?”

— Пуаро, вы серьезно так думаете?

“No, I do not say it is so, but it might be.

— Нет, я не говорю, что она так сделала, но вполне могла.

Now, to turn to another feature, what do you make of the scrap of conversation you overheard between Mrs. Cavendish and her mother-in-law?”

Теперь обратимся к известному нам обрывку разговора между миссис Кавендиш и её свекровью. Что вы думаете по этому поводу?

“I had forgotten that,” I said thoughtfully.

— Я и забыл об этом!

“That is as enigmatical as ever.

Но, по-моему, как и прежде, это остаётся загадкой.

It seems incredible that a woman like Mrs. Cavendish, proud and reticent to the last degree, should interfere so violently in what was certainly not her affair.”

Кажется просто невероятным, чтобы женщина, подобная миссис Кавендиш, гордая и сдержанная до крайности, стала бы вмешиваться с такой настойчивостью в то, что её совершенно не касается.

“Precisely.

— Абсолютно верно!

It was an astonishing thing for a woman of her breeding to do.”

Удивительно для женщины с её воспитанием.

“It is certainly curious,” I agreed. “Still, it is unimportant, and need not be taken into account.”

— Да, действительно странно, — согласился я. — Однако это не так важно и не стоит принимать во внимание.

A groan burst from Poirot.

Из груди Пуаро вырвался стон.

“What have I always told you?

— Что я всегда вам говорю?

Everything must be taken into account.

Все следует принимать во внимание.

If the fact will not fit the theory—let the theory go.”

Если факт не подходит к вашему предположению, значит, оно ошибочно!

“Well, we shall see,” I said, nettled.

— Ну что же, посмотрим, — раздраженно ответил я.

“Yes, we shall see.”

— Да, посмотрим.

We had reached Leastways Cottage, and Poirot ushered me upstairs to his own room.

К тому времени мы уже подошли к «Листуэй коттедж», и Пуаро провёл меня вверх по лестнице в свою комнату.

He offered me one of the tiny Russian cigarettes he himself occasionally smoked.

Он предложил мне одну из своих крошечных русских сигарет, которые сам иногда курил.

I was amused to notice that he stowed away the used matches most carefully in a little china pot. My momentary annoyance vanished.

Меня позабавило, как он аккуратно складывал использованные спички в маленькую фарфоровую пепельницу, и я почувствовал, что моё мгновенное раздражение исчезло.

Poirot had placed our two chairs in front of the open window which commanded a view of the village street.

Пуаро поставил два стула перед открытым окном с видом на деревенскую улицу.

The fresh air blew in warm and pleasant.

Повеяло свежим ветерком, тёплым и приятным.

It was going to be a hot day.

День обещал быть жарким.

Suddenly my attention was arrested by a weedy looking young man rushing down the street at a great pace.

Внезапно моё внимание привлёк молодой человек, быстро шагавший по улице.

It was the expression on his face that was extraordinary—a curious mingling of terror and agitation.

У него было очень странное выражение лица, в котором возбуждение смешивалось с ужасом.

“Look, Poirot!”

— Взгляните, Пуаро! —

I said.

воскликнул я.

He leant forward.

Пуаро наклонился вперёд.

“ Tiens! ” he said.

— Tiens! — произнёс он. —

“It is Mr. Mace, from the chemist’s shop.

Это мистер Мэйс из аптеки.

He is coming here.”

Он идёт сюда.

The young man came to a halt before Leastways Cottage, and, after hesitating a moment, pounded vigorously at the door.

Молодой человек остановился перед «Листуэй коттедж» и, мгновение поколебавшись, энергично постучал в дверь.

“A little minute,” cried Poirot from the window.

— Минутку! — крикнул из окна Пуаро. —

“I come.”

Я иду!

Motioning to me to follow him, he ran swiftly down the stairs and opened the door.

Подав знак, чтобы я следовал за ним, он быстро сбежал с лестницы и открыл дверь. — О, мистер Пуаро! —

Mr. Mace began at once.

сразу начал мистер Мэйс. —

“Oh, Mr. Poirot, I’m sorry for the inconvenience, but I heard that you’d just come back from the Hall?”

Извините за беспокойство, но я слышал, вы только что пришли из Стайлз-Корт.

“Yes, we have.”

— Да. Это так.

The young man moistened his dry lips.

Молодой человек облизнул пересохшие губы.

His face was working curiously.

Лицо у него странно подёргивалось.

“It’s all over the village about old Mrs. Inglethorp dying so suddenly.

— По деревне ходят слухи, что миссис Инглторп умерла так внезапно…

They do say—” he lowered his voice cautiously—“that it’s poison?”

Люди говорят… — из осторожности он понизил голос, — будто её отравили…

Poirot’s face remained quite impassive.

Лицо Пуаро осталось невозмутимым.

“Only the doctors can tell us that, Mr. Mace.”

— Это могут сказать только доктора, мистер Мэйс. — Да, разумеется… совершенно верно… —

“Yes, exactly—of course——” The young man hesitated, and then his agitation was too much for him. He clutched Poirot by the arm, and sank his voice to a whisper:

Молодой человек заколебался, но, будучи не в силах побороть своего возбуждения, схватил Пуаро за руку и понизил голос до шёпота: —

“Just tell me this, Mr. Poirot, it isn’t—it isn’t strychnine, is it?”

Только скажите, мистер Пуаро, ведь это… Это не стрихнин, нет?

I hardly heard what Poirot replied.

Я почти не слышал, что ответил Пуаро.

Something evidently of a non-committal nature.

Явно что-то уклончивое.

The young man departed, and as he closed the door Poirot’s eyes met mine.

Когда молодой человек ушёл, Пуаро, закрыв за ним дверь, повернулся ко мне.

“Yes,” he said, nodding gravely. “He will have evidence to give at the inquest.”

— Да, — сказал он, мрачно кивнув, — Мэйсу придётся давать показания на предварительном слушании дела.

We went slowly upstairs again.

Мы снова поднялись наверх.

I was opening my lips, when Poirot stopped me with a gesture of his hand.

Я только хотел что-то сказать, как Пуаро жестом меня остановил:

“Not now, not now, mon ami..

— Не теперь, не теперь, друг мой!

I have need of reflection.

Мне необходимо подумать.

My mind is in some disorder—which is not well.”

Мои мысли сейчас в некотором беспорядке, а это совсем нехорошо.

For about ten minutes he sat in dead silence, perfectly still, except for several expressive motions of his eyebrows, and all the time his eyes grew steadily greener.

Минут десять он сидел в абсолютной тишине, совершенно неподвижно. Лишь несколько раз выразительно двигал бровями, а его глаза постепенно становились все более зелёными.

At last he heaved a deep sigh.

Наконец он глубоко вздохнул:

“It is well.

— Все хорошо.

The bad moment has passed.

Тяжёлый момент прошёл.

Now all is arranged and classified.

Теперь все приведено в порядок.

One must never permit confusion.

Нельзя допускать неразберихи и путаницы!

The case is not clear yet—no.

Дело ещё не ясно — нет!

For it is of the most complicated!

Оно в высшей степени сложно и запутанно.

It puzzles me..

Оно меня даже озадачивает.

Me , Hercule Poirot!

Меня, Эркюля Пуаро!

There are two facts of significance.”

Есть два очень важных факта.

“And what are they?”

— Какие же?

“The first is the state of the weather yesterday.

— Первый — какая вчера была погода.

That is very important.”

Это чрезвычайно важно.

“But it was a glorious day!”

— День был великолепный!

I interrupted. “Poirot, you’re pulling my leg!”

Пуаро, вы смеётесь надо мной?!

“Not at all.

— Нисколько!

The thermometer registered 80 degrees in the shade.

Термометр показывал восемьдесят градусов в тени.

Do not forget that, my friend.

Не забывайте, друг мой!

It is the key to the whole riddle!”

Это ключ ко всей загадке.

“And the second point?”

— А второй? —

I asked.

спросил я.

“The important fact that Monsieur Inglethorp wears very peculiar clothes, has a black beard, and uses glasses.”

— Второй важный факт — это то, что мсьё Инглторп носит очень странную одежду, очки и у него чёрная борода.

“Poirot, I cannot believe you are serious.”

— Пуаро, я не могу поверить, что вы говорите серьезно.

“I am absolutely serious, my friend.”

— Абсолютно серьезно, друг мой.

“But this is childish!”

— Но это же ребячество!

“No, it is very momentous.”

— Напротив, это чрезвычайно важно.

“And supposing the Coroner’s jury returns a verdict of Wilful Murder against Alfred Inglethorp.

— А если, предположим, вердикт присяжных будет «преднамеренное убийство», в котором обвинят Алфреда Инглторпа?

What becomes of your theories, then?”

Что тогда случится с вашими теориями?

“They would not be shaken because twelve stupid men had happened to make a mistake!

— Они останутся непоколебимыми, даже если двенадцать глупцов совершат ошибку!

But that will not occur.

Но этого не произойдёт.

For one thing, a country jury is not anxious to take responsibility upon itself, and Mr. Inglethorp stands practically in the position of local squire.

Прежде всего, деревенский суд присяжных не очень стремится взять на себя ответственность, да и мистер Инглторп практически занимает положение местного сквайра.

Also,” he added placidly, “ I should not allow it!”

К тому же, — спокойно добавил Пуаро, — я этого не допущу.

“ You would not allow it?”

— Вы не допустите?!

“No.”

— Нет.

I looked at the extraordinary little man, divided between annoyance and amusement.

Не допущу! Я смотрел на этого странного невысокого человека со смешанным чувством раздражения и удивления.

He was so tremendously sure of himself.

Он был так потрясающе уверен в себе!

As though he read my thoughts, he nodded gently.

— О да, mon ami! — кивнул Пуаро, будто читая мои мысли. —